Неизданный Федор Сологуб

Лавров Александр Васильевич

139 [40]

Старый дом развалится, Домовой не сжалится, В новый дом уйдет, И на новоселие, На свое веселие Всех чертей сберет, Нежитей, кромешников, Угловых приспешников. Леших, водяных, Старую кулиману, На печи поиману, Два десятка лих. 23 февраля 1910

140

Болен хоженька Уж четыре дня. Милый боженька, Пожалей меня. Исцеление Ты сынку пошли. Страшно тление В глубине земли. Мало

видывал, Травки мало мял. Ручки вскидывал, Жалобно кричал. Разве сделали С ходнем что не так? Бело тело ли Загрызет червяк? Молим боженьку, — Старых пожалей, И на хоженьку Свой елей пролей. 20 апреля 1910

40

Нежить— не живой, не человек, не наш, иной — нечистая сила. Кромешники —общее название нечистых духов; порожденные «кромешной мглой», существа «иные», находящиеся «на краю», «вне», за пределами здешнего мира. Угловые приспешники —домовые, обитающие по углам.

141

Беден бес, не ест он хлеба, Не залезет он на небо. Он гордыней обуян. — Помолись, простят. — Не хочет. Хоть и страждет, да хохочет, Вечный страж низинных стран. Он уродливый, рогатый, Копытастый да хвостатый, И дыханье — серный смрад. Широко расставив уши, Ловит грешные он души, Чтоб тащить их прямо в ад. 26 мая 1912

142

Хотя и пустынна дорога, Но встретится кто-то чужой, — О камень споткнешься немного, Смутясь, загорелой ногой. На пыльной одежде недобрый На миг остановится взгляд, Как будто ты встретился с коброй, Точащей укусами яд. А то прогремит таратайка С сухим дребезжащим смешком: «Вот, пыли моей поглотай-ка, Уж если идешь босиком!» В версте от торговой деревни, Скрывая насмешку слегка, Хозяйка дорожной харчевни Подаст мне стакан молока. Она раскраснелася ярко, Дородней коровы своей: — Теплынь, в сапогах-то, знать, жарко, Дешевле без них и вольней! 18 сентября 1912

143 [41]

Все мы, сияющие, выгорим, Но встанет новая звезда, И засияет навсегда. Все мы, сияющие, выгорим, — Пред возникающим, пред Игорем Зарукоплещут города. Все мы, сияющие, выгорим, Но встанет новая звезда. 6 марта 1913 Вагон. Буда — Уза

144

Безумные слова, Всего глупее в мире, Что будто дважды два Всегда, везде четыре. Меж небом и душой Ты не построишь крышу, И от тебя, друг мой, Я этих слов не слышу. И ты всегда права В любви, как и во гневе, И все твои слова — Плоды на райском древе. 23 октября 1913

41

Пред возникающим, пред Игорем… —Триолет посвящен поэту Игорю Северянину (Игорь Васильевич Лотарев; 1887–1941), которому в начале 1910-х гг. Сологуб покровительствовал. Северянин вспоминал: «…в 1912 году я познакомился с Федором Кузьмичом Сологубом, представившим меня петербургскому литературному миру на специальном вечере в своем салоне на Разъезжей. Он написал мне восторженный триолет („Восходит новая звезда“) и не менее восторженное предисловие к моей книге — „Громокипящий кубок“» (см. в публикации Е. Ю. Филькиной: Судьба поэта (Из воспоминаний Игоря Северянина) // Встречи с прошлым. М., 1982. Вып. 4. С. 132). Текст триолета, упомянутого Северяниным, не обнаружен; в авторском библиографическом указателе стихотворение «Восходит новая звезда» также отсутствует. Вероятно, Северянин неточно цитирует одну из строк публикуемого стихотворения (у Сологуба: «Но встанет новая звезда…»). Триолет был написан во время турне Сологуба и Чеботаревской, предпринятого совместно с Северяниным в 1913 г. по югу России с чтением лекции «Искусство наших дней» и поэтическими выступлениями.

145

РЕКЛАМА

КОНТОРЫ ОБЪЯВЛЕНИЙ Мы — добрые черти, веселые черти. Мы всех как-нибудь утешаем. Несите смелей объявленья о смерти. До полночи мы принимаем. Тоску об усопших нам сыпьте в кисеты. Со смертью никто ведь не спорщик. А утром идите в контору газеты, — Возьмет объявленье конторщик. Он мудрою притчею вас не утешит, Квитанцию выдаст, да сдачу. Кисет для печали женой его не шит, Цены он не знает для плачу. Не ночью, не утром, умри на закате, Пусть вечером пишут некролог. Вдову мы утешим в прискорбной утрате, И плач ее будет недолог. 25 февраля 1916 Вагон. Мценск — Орел

146–147

ТАНКИ 1 Осыпайтесь, лепестки Сладкого жасмина Легче грезы. Не настигнут вас угрозы, Не найдет кручина. 2 Мне упрек не шлите, Милые цветочки, Взятые в полях. Вам увянуть скоро, А мои мечты бессмертны. 29 июня 1916

148 [42]

В таинственную высь, в неведомые веси, В чертоги светлого и доброго царя Зовет настойчиво нездешняя заря. Там чародейные вскипают смеси. Душа упоена, земные гаснут спеси, И с бесом говоришь, веселием горя, Все знание свое попутчику даря, И бес несет во всё уюты в дальнем лесе. Откроет пред тобой заросший мохом склеп Веселый Рюбецаль, покажет груды реп. Желанью каждому ответит формой крепкой В руках кудесника скользящий быстрый нож. И станет правдой все, что было прежде ложь. И отроком бежит, что вырастало репкой. 20 июня 1918

42

Рюбецаль— горный дух, олицетворение непогоды в немецкой народной поэзии; добродушен, но вспыльчив, хорошим людям помогает, злым причиняет разные неприятности — сбивает с пути, наталкивает на пропасти.

149

Душу вынувши из тела, Разве радуется Смерть? Ей убийство надоело, Иссушило, словно жердь. Истомилась от размахов Умерщвляющей косы, Извелась от слез и страхов. Жаль ей сгубленной красы, Тошны ей на диком пире Токи терпкого вина. Изо всех, живущих в мире, Ныне всех добрей она. 9 августа 1918

150

Не заползет ко мне коварная змея. Ограду крепкую от злого своеволья Поставила мечта державная моя, И падает мой враг в унылые раздолья, И торжествую здесь, как царь великий, я, Как копья воинов, блестят в ограде колья. Сосуды подняты для буйного питья, Как первый свет зари над росной чашей всполья. На опрокинутом лазоревом щите В гореньи выспреннем, и в милой теплоте, В атласной пышности, в шуршаньи томном шелка Такой причудливый, но ясный мне узор! И созидается мечте моей убор, И, ароматная, легко дымится смолка. 8 июня 1919

151

Здесь недоступен я для бредов бытия. Весенней радости, пророческой печали Здесь плещет светлая, немолчная струя, В которой радуги алмазно заблистали. Зеленоокая, лукавая змея Здесь чертит чешуей, прочней дамасской стали, Лазурные слова на пурпурной скрижали, Змея премудрая, советчица моя. С речами вещими и с тайною утешной Нисходит здесь ко мне забвенье мглы кромешной, И чаши золотой к устам близки края. Я песни росные к фиалкам наклоняю, Плетение оград узором заполняю Великолепнее, чем дали бытия. 14 июня 1919