Неизвестная «Черная книга»
Шрифт:
Все это случилось между 5 февраля и 20 апреля 1943 года.
Латвия
«Наше положение безвыходно. И все же…»
Судьба евреев Либавы по дневникам Калмана Линкимера
Дневники Калмана Линкимера [349] подробно рассказывают о гибели либавских евреев.
Уже 30 июня, т. е. через неделю после начала войны, судьба евреев в Либаве [350] , по словам Линкимера, «была уже предопределена». Никогда, однако, злодеи не отваживались заявить открыто, что они ведут дело к уничтожению. Каждый раз они обманывали на другой лад: «Едете на работу», «Требуется перерегистрация», «Отправляем в лагерь»…
349
Калман
350
Лиепая. – Г. С.
Но результат каждый раз бывал один и тот же, никто из увезенных не возвращался…
Глава за главой рассказывают дневники Линкимера, как немцы при помощи предателей из латышей делали свое кровавое дело. То мелкие, то более крупные группы евреев ежедневно исчезали. Остальные все еще не верили, что их ждет та же участь. Все на что-то надеялись. Красной нитью проходит через дневники Линкимера мысль: «Извернемся, обойдемся, спасемся!» Но, конечно, и речи быть не могло о том, чтобы еврей помогал или сотрудничал с людоедами.
Отвращение, ненависть, ужас – вот что каждый еврей чувствовал по отношению к злодеям.
И если, естественно, было мало таких латышей, которые помогали или прятали у себя красноармейцев и коммунистов, то было зато предостаточно отбросов среди латышского народа, которых немцы вооружили и которые помогали немцам, чем могли. От этой черной, человеконенавистнической «айзсарговой» [351] работы латышскому народу трудно будет очиститься!
Неверно, что все либавские евреи шли на смерть, как овцы. Однако редки, к сожалению, случаи, когда в дело претворялись слова: «Око за око».
351
Айзсарги (от латыш. aizsargs – защитник) – военизированная националистическая организация в Латвии, созданная в марте 1919 г. К июню 1940 г. численность ее членов достигла примерно 68 тысяч. Была ликвидирована советской властью в июле 1940 г., некоторые члены организации были репрессированы. Во время германской оккупации бывшие айзсарги явились одним из основных резервов коллаборационистов. – Г. С.
Парикмахер Бене Бранд [352] бежал от рук злодеев. Во время бегства он был подстрелен. Ему, как говорит Линкимер, «не пришлось раздеваться догола и проделывать всю церемонию у открытой могилы на площади».
Но сколько немецких и латышских кровавых зверей поплатились бы головой, если бы такие Бене Бранды были объединены.
А отважных и смелых людей было в Либаве много. До того как остатки либавских евреев были заперты в гетто [353] , ежедневно гибли здоровые молодые люди. Каждый во всех случаях думал: «Авось я спасусь». Бегали регистрироваться на рабочие биржи, радовались бумажке, которая, по сути дела, только оттягивала, отодвигала страшный конец. Сколько евреев могли бы спастись! Сколько кровавых собак могло быть уничтожено, если бы в Либаве были такие организаторы, как в Варшаве [354] .
352
В оригинале – Брант. Беньямин Бранд (1881–1942) погиб в Лиепае. – Г. С.
353
Гетто было организовано в 1942 г. и насчитывало 814 узников. От голода и болезней умерли 102 человека, 54 были расстреляны. В октябре 1943 г. оставшихся узников перевели в концлагерь
354
Речь о восстании в Варшавском гетто, начавшемся 19 апреля 1943 г. Узнав о нем, узник Лиепайского гетто Давид Зивцон (см. ниже) решил, что необходимо организовать сопротивление. Он поделился соображениями с главой юденрата д-ром Израэлитом, однако тот его не поддержал: в гетто Лиепаи было мало мужчин, а женщины, старики и дети не могли противостоять нацистам. – Г. С.
Но Либава ничего не знала о Варшаве, и потому люди, которые в другом месте, при других условиях были бы героями, в условиях Либавы в лучшем случае умирали, как люди, а не как овцы.
Русский офицер, бежавший от немцев, скрываясь в дворах, встретил Каби. И хотя Каби, как и всякого еврея, ежедневно поджидала смерть, он офицера спрятал и поддерживал его, чем мог. Однако когда офицер все-таки попался в руки злодеев и они узнали, что Каби его скрывал, он вместе с другими евреями, жившими в том же доме, был арестован.
Евреи, у которых Каби не раз брал деньги или продукты для офицера, дрожали от страха… Но сколько Каби ни пытали, он не проронил ни слова.
Каби расстреляли. В этот день еврейские рабочие вывели из строя электромоторы и «из солидарности с Каби, мужественным и сознательным гражданином, не работали», – рассказывает Линкимер. Какой силой мог быть Каби в надлежащих условиях?
Было много случаев и подлинного героизма, бесстрашия, презрения к смерти. Тем не менее в гетто из девяти тысяч либавских евреев вошло только около восьмисот!
Останавливаться подробно на каждом случае подлинной отваги и смелости при беглом обзоре дневников Линкимера в данной рецензии невозможно. Невозможно потому, что это заняло бы десятки страниц. Трудно также говорить о работе Линкимера обычными словами, так как строки дневника – это мозг и кровь!
Каждая глава начинается у Линкимера словами: «Наша участь предопределена. Наше положение безвыходно. И все же…» – и все же строки тянутся дальше. И снова люди идут навстречу смерти. Навстречу смерти и гибели идут матери с детьми и грудными младенцами на руках.
Евреи – молодые люди, работающие в шуц-полиции, очищают автомобили от крови и оставшихся частей человеческих тел. Они чистят свои сапоги, отлично видя, во что сапоги были испачканы…
Казалось бы, как может хватить духа и терпения, чтобы записать факт кражи в лавчонке гетто?
Но у Линкимера хватает терпения. Он подробно описывает жизнь оставшихся в гетто восьмисот евреев, если это вообще можно назвать жизнью.
Среди евреев в гетто не может быть скверных людей! Вот почему община подходит так строго к факту кражи в лавчонке. Чтобы евреи воровали! У евреев же! И где? В гетто?!
Это событие занимает целую главу. Зато так же подробно описаны трудящиеся, честные люди, выполняющие самую трудную и черную работу в гетто.
Хаим Левинсон – управляющий домом [355] . Его хозяйство «обширно», он постоянно хлопочет, так как на дворе зима и водопровод замерзает. Из других домов идут к нему за водой. У Левинсона водопровод работает бесперебойно. Он по ночам не спит, разогревает трубы, чем только можно. А когда соседи застают его за починкой какого-нибудь унитаза, он шутит: «Хорошо, когда что ни делаешь, к рукам липнет…»
355
Судьба Хаима Левинсона (1920-?) неизвестна. – Г. С.
В дневниках немало строк подлинно народной мудрости, юмора и бодрости. Не Линкимер придумал слова старика портного Цимермана [356] . Он тоже их услышал и записал. Семидесятилетний Цимерман – замечательный мастер. Каждый раз, когда он сдает злодеям работу, они ему обещают: «Ну, скоро расстреляем тебя, как собаку. Еще только один костюм и – кончено! Больше у тебя работы не будет!»
В общине Цимерману советуют больше за работой не ходить. Но Цимерман отвечает с усмешкой: «Не испугался я их. Как бы они ни старались, а молодым им меня не расстрелять!»
356
Арон Цимерман (1881 – ок. 1943) – портной. Возможно, погиб в концлагере Кайзервальд. – Г. С.