Неизвестные солдаты, кн.1, 2
Шрифт:
Днем заняли рубеж на гряде голых холмов, в четырех-пяти километрах от Десны. И спереди и сзади – ровная, открытая местность. Только вдалеке, в той стороне, откуда должны были появиться немцы, тянулся лес.
Подполковник вызвал на совещание командиров. Каждый, начиная с младших по званию, высказал свои соображения о том, как лучше выполнить задачу. Одним из первых выступил Бесстужев. Он сердито и резко говорил, что опять повторяется старая история: батальоны, вместо того чтобы сосредоточиться на опасных направлениях, растянулись
– Почему разорвут? – перебил его старший политрук Горицвет. – Не дадим! Встанем насмерть и не дадим!
– А они прорвут, – упрямо продолжал Бесстужев. – У них перевес в силах, и ударят они кулаком. На флангах наши роты будут стоять без дела, а в центре немцы пройдут запросто. Я предлагаю оставить на флангах небольшие заслоны, главные силы стянуть к дорогам, собрать туда всю артиллерию.
– А вы, товарищ старший лейтенант, училище кончили? – не без ехидства поинтересовался Горицвет.
– Кончил.
– Быстро у вас выветрились науки. Должны бы понять, что наша оборона отвечает всем требованиям. Мы оковываем немцев на широком фронте.
– А они не хотят оковываться. Чтобы оборона стала прочной, на нашем участке надо иметь сил в четыре раза больше, чем сейчас. И поскольку сил таких нет, надо их концентрировать на важнейших направлениях. Я вот еще предлагаю: выслать вперед усиленные отряды, как на Проне было. Туда, в лес, – махнул рукой Бесстужев. – Закупорим две дороги, на это у нас возможностей хватит.
– Путаница получается, – сказал Горицвет. – То вы говорите, что надо концентрировать, не распыляться. А потом сами же предлагаете дробить силы.
– Да не дробить! На главных направлениях – в два эшелона. Устроить засаду. – Мальчишество это – засады, пробки…
Подполковник Захаров, до сих пор молча слушавший опор, предложил старшему лейтенанту сесть. Видел, что Бесстужев разгорячился. Идею свою он уже высказал, а Горицвета все равно не переубедишь. Для него идея плоха уже тем, что выдвинул ее именно Бесстужев. Был бы вместо Горицвета комиссар Коротилов – дело другое.
У дальнего конца стола сидел капитан Патлюк. Как и всегда, сияло на нем все, что можно было вычистить: и сапоги, и пуговицы, и пряжка; как и всегда, был он туго стянут ремнем. Но только этот внешний блеск и сохранился у него. Капитан сильно постарел. Чуб потерял всякую лихость, обвял; просто болтался над глазами клок волос, мешая смотреть. Патлюк сделался нервным и раздражительным, забыл-забросил он теперь поговорку: «Наше дело петушиное, прокукарекал, а там хоть и не рассветай». Война пришла в его дом. В двадцати километрах за Десной лежало его родное село. Там находилась только что родившая жена капитана. Она так ослабла, что везти ее дальше врач запретил. Да и куда ей ехать с кучей ребят? В селе, по крайней мере, все свои, а дальше – ни угла, ни пристанища.
Патлюк, обычно на серьезных совещаниях
– Не согласен! С Бесстужевым не согласен. Хватит мозговать да прикидывать. Нечего выдумки выдумывать. Довыдумывалиеь – до дому дошли! – почти крикнул он. – Оборона у нас по уставу, ну и нечего примеривать, резать надо! Нечего эту самую разводить, как ее… демагогию. Встал, как гвоздь, и стой. За Десну чтобы не отступать.
– Поддерживаю, – сказал Горицвет. – Ориентируйте, товарищи, красноармейцев умереть на этом рубеже, но не пропустить врага. Разъясняйте, что мы должны без всякой пощады сражаться с немецко-фашистскими захватчиками, посягнувшими на нашу счастливую жизнь, на нашу…
Возле двери кто-то зевнул. Горицвет поперхнулся, глазами поискал – кто? Захаров воспользовался заминкой, спросил:
– У вас все? Давайте следующий…
Предложение Бесстужева поддержали главным образом молодые командиры. Кто постарше, не хотел ломать установленный привычный порядок. А были и такие, которые опасались перечить Горицвету, зная, как он злопамятен.
Захаров выгодность предложений Бесстужева оценил сразу. Но перегруппировываться сейчас, пожалуй, было рискованно, немцы могли появиться в любую минуту и неизвестно в каком месте. А главное, он был уверен, что две-три атаки полк отобьет. Подполковник приказал подразделениям остаться на занятых рубежах, но половину всей артиллерии стянуть в центр. Правофланговому и левофланговому батальонам выделить по два взвода в полковой резерв. Бесстужеву и Патлюку отправить в лес усиленную разведку и устроить на дорогах небольшие засады.
Все эти указания требовалось выполнить до рассвета. Командиры не очень спешили, зная, что с наступлением темноты немцы отдыхают.
Но в эту ночь противник, подстегиваемый приказами Гудериана, нарушил свое правило. Взвод, высланный Бесстужевым, встретился с походной заставой фашистов километрах в пяти от гряды холлов. Дороги, выходящие из леса, были уже в руках немцев. А к утру на окраине леса сосредоточились и изготовились к наступлению части двух вражеских дивизий – танковой и моторизованной.
Первые атаки помогли отразить артиллеристы. Пушки, врытые в землю, стояли в боевых порядках пехоты. Били по танкам прямой наводкой. Но к полудню в полку не осталось ни одного орудия, танки и бомбардировщики уничтожили их.
Никто уже не мог сказать, сколько раз немцы начинали все сначала. Минут пятнадцать-двадцать пикировали самолеты. Потом на выгоревшем пшеничном поле появлялись танки и пехота. Каждый раз пехоту отсекали огнем. Танки доползали до траншей и, встреченные гранатами и бутылками с горючей смесью, поворачивали назад, уступая место самолетам. В разных местах уже горело на поле и на холмах полтора десятка машин.