Неизвестный Мао

Чжан Юн

Разъяренный Линь принял ответные меры. Два дня спустя отмечался праздник 1 Мая, во время которого все руководство страны традиционно собиралось на площади Тяньаньмынь. Это правило протокола строго соблюдалось в коммунистическом мире, поэтому отсутствие какого-то руководителя могло указывать на наличие разногласий среди руководства. Вечером, однако, не было никаких признаков того, что Линь туда прибудет. Чжоу с тревогой смотрел на пустое кресло, стоявшее перед Мао и принцем Нородомом Сиануком из Камбоджи, рядом с женой принца. По телефону от Линя настоятельно потребовали явиться на площадь. Линь с удрученным видом все-таки появился, но уже после того, как начался показ представления с фейерверками.

Официальный фотограф

Ду описал нам эту сцену: «Когда я увидел, что Линь Бяо сел, я сделал снимок. Я не собирался его публиковать. Я хотел дождаться того момента, когда Мао и Линь начнут говорить… Но они даже не смотрели друг на друга… Потом Линь Бяо встал и ушел. Я подумал, что он пошел в туалет, но и через полчаса он не вернулся. Я задался вопросом, что так долго вице-председатель Линь делает в туалете. На самом деле он просто уехал. Мы все были просто ошеломлены. Как только представление закончилось, Чжоу спросил меня: «Вы фотографировали вице-председателя Линя?»… Я ответил: «Один раз». Он поинтересовался: «А как насчет документальной съемки и показа по телевидению?» Я сказал, что не знаю. К премьер-министру привели съемочные группы, и он устроил им такой выговор, который эти парни помнят и сегодня, как будто это было только вчера».

Линь пробыл на празднике менее минуты и не поприветствовал ни Сианука, ни Мао, ни кого-то другого.

Линь знал, что Мао не простит ему эту выходку. После этого Тигр отправился в Кантон, чтобы уточнить маршрут бегства в Гонконг. Он побывал в Лоу, главном пропускном пункте на границе с Гонконгом, и добрался до самой границы. Его сопровождение даже стало волноваться, что гонконгская полиция может открыть по нему огонь.

Вскоре Линь бросил очередной вызов Мао, когда в июне чета правителей Румынии Чаушеску прибыла в город. Он отказывался ехать на встречу с ними, утверждая, что «весь в испарине». Госпоже Линь пришлось опуститься перед ним на колени, чтобы заставить его отправиться. В конце концов Линь все-таки появился там, но покинул комнату после того, как Мао сделал в его адрес несколько колких замечаний. Он сел, ссутулясь, за дверью со склоненной головой. Вскоре Тигр совершил очередной разведывательный рейс к границе с Гонконгом, на этот раз на вертолете.

К середине августа, спустя год после конфликта в Лушане, Мао был готов провести чистку Линя. 14 августа он покинул Пекин, чтобы подготовить к этому провинциальных руководителей. Ему было важно удостовериться, что эти люди, большинство из которых были назначенцами Линя, не станут тайно поддерживать его. Во время своей поездки Мао занимался осуждением Линя: «Он хочет расколоть партию и не может дождаться момента, чтобы захватить власть». Мао просил своих слушателей не передавать Линю его мнение. Но несколько сторонников Линя не послушались. Линь узнал о выступлении Мао на морском курорте Бэйдайхэ (к востоку от Пекина) 6 сентября 1971 года. Вилла Линя занимала целый холм, хорошо защищенный со стороны моря обильной растительностью, поскольку Линь не выносил вида воды, хотя любил морской воздух. На многие километры вокруг не было ни одной живой души, не считая охранников и порученцев.

Линь, его жена и Тигр сразу решили бежать за границу. Они планировали вылететь из соседнего аэропорта в Шаньхайгуане, где Великая стена упирается в море. Тигр вылетел в Пекин 8 сентября, чтобы обеспечить прибытие самолетов для бегства. У него была с собой записка от отца: «Пожалуйста, следуйте приказам товарищей Лиго [Тигр] и Юйчи [самый близкий друг Тигра]. [Подписано] Линь Бяо, 8 сентября». Человек, отвечавший за отправку самолетов в пекинском военном аэропорту, согласился обойти официальные каналы, чтобы предоставить Тигру самолеты.

Но Тигр не хотел бежать, не попытавшись убить Мао. В тот момент Мао был недалеко от Шанхая, где офицеры, лояльные Линю, занимали ключевые позиции и даже принимали участие в охране Мао во внешнем кольце. По всей вероятности, в одиннадцатом часу Линь Бяо дал согласие на это покушение. Госпожа Линь подготовила все для такой попытки. Когда Тигр поцеловал свою невесту во время прощания в Бэйдайхэ, он сказал: «Если со мной что-то случится, ты ничего не знаешь; я тебя не выдам».

В Пекине Тигр попросил заместителя начальника штаба военно-воздушных сил Ван Фэя организовать нападение на городок, где жили госпожа Мао и ее свита, — Дяоюйтай. Тигр сказал ему, что одновременно такое же нападение будет предпринято и на юге, где в то время находился Мао. Ван Фэй был хорошим другом, но его ответ был неутешителен. Он не думал, что смог бы убедить какие-то части выполнить просьбу Тигра, тем более что войскам не разрешали входить с оружием в Пекин.

Затем Тигр встретился со старшим офицером военно-воздушных сил по имени Цзян Тэнцзяо, который был самым молодым генералом в Китае и по разным причинам ненавидел Мао. Тигр попросил его, чтобы тот пробовал убить Мао, пока тот все еще находился около Шанхая. Цзян согласился, и они стали вдвоем разрабатывать различные планы. По одному из них предполагалось обстрелять поезд Мао огнеметами и базуками; согласно другому — обстрелять его из орудий; третий касался командира шанхайского гарнизона, который был предан Линю и осуществил бы убийство Мао прямо в поезде. По четвертому варианту предполагалось разбомбить поезд Мао с воздуха. Но человек, к которому они обратились с предложением сбросить бомбы (ас корейской войны), ответил, что в его распоряжении нет самолетов-бомбардировщиков. Он испугался, попросил свою жену, которая была врачом, натереть его глаза соленой водой и уже проверенным ауреомицином, чтобы они воспалились, и лег в госпиталь. Другие идеи также оказались невыполнимыми, поскольку было невозможно сосредоточить нужную огневую мощь в непосредственной близости от сильно охраняемого и тяжелобронированного поезда Мао.

В течение нескольких последующих дней продолжались напряженные обсуждения. «Я больше не могу его терпеть!» — бывало, кричал Тигр, размахивая кулаками. «Да, — повторял он, — рыба умирает, но рвет сеть!» — давая понять, что готов совершить самоубийственное нападение, если это потребуется, чтобы свергнуть Мао.

Быстро исчерпав запас идей, Тигр 10 сентября 1971 года отправил в Бэйдайхэ своего друга, чтобы заставить отца направить начальнику штаба армии Хуан Юншену записку с просьбой о сотрудничестве с Тигром. Линь написал письмо, но оно не было отправлено. Заговорщики опасались доверять Хуану, иначе они выдали бы себя.

Но было уже слишком поздно. На следующий день пришли известия, что Мао покинул Шанхай на поезде. Несколько друзей Тигра предложили совершить на вертолете самоубийственную атаку на Мао на площади Тяньаньмынь во время празднования очередной годовщины образования КНР 1 октября. Тигр со слезами отказался от этой идеи, так как не готов был к действиям подобного масштаба.

Все планы покушения были отвергнуты, и Тигр решил вернуться к плану бегства сначала в Кантон, а затем в Гонконг. Вечером 12 сентября он вернулся в Бэйдайхэ на самолете Линя «Трайдент», намереваясь улететь со своей семьей следующим утром.

Мао возвратился в Пекин в тот же день после полудня, не подозревая о подготовке заговора с целью его убийства. Поезд Мао остановился за пределами столицы на станции Фэнтай. Здесь Мао по традиции провел краткое совещание с недавно назначенными руководителями пекинского гарнизона, на котором обсуждались последние события в столице. Встреча открылась сообщением о визите армейской делегации в Албанию. Затем он отправился в Чжуннаньхай, как и обычно после завершения своей поездки. Руководители службы безопасности Мао и начальник его личной охраны, которые жили за пределами резиденции, отправились домой. Некоторые из них приняли снотворное. Мао также отправился спать.