Неизвестный Мао
Шрифт:
В целом же ракетная программа страдала от непреодолимых проблем. Режим обвинял ученых в саботаже, их подвергали унизительным преследованиям, включая пытки, чтобы добиться их «признания». Многие из них умерли насильственной смертью. Неудивительно, что в этой обстановке Мао при жизни так и не получил в свое распоряжение межконтинентальную баллистическую ракету (МБР). Первый успешный запуск китайской МБР состоялся только в 1980 году, через несколько лет после его смерти.
Но в октябре 1966 года, благодаря одной ракете с ядерной боеголовкой, точно попавшей в цель, Мао решил, что скоро сможет доставить бомбу в любую точку земного шара, в какую только захочет. 11 декабря было принято решение о том, что Китай должен приобрести весь ракетный арсенал, включая межконтинентальные ракеты, втечение
Оптимизм Мао увеличился, когда 17 июня 1967 года в Китае была взорвана первая водородная бомба. 7 июля Мао сказал ее создателям: «Наше новое вооружение, ракеты и атомные бомбы, создается действительно очень быстро. Мы сделали нашу водородную бомбу всего через два года и восемь месяцев [после первой атомной бомбы]. Мы почти настигли Америку, Великобританию, Францию и Советский Союз. Мы стали силой номер четыре в мире». Большей частью своих достижений Китай был обязан помощи СССР (она полностью прекратилась в 1965 году); без советской помощи было невозможно так быстро получить атомную или водородную бомбу. Но Мао не собирался останавливаться на достигнутом. Он стремился овладеть высокими технологиями. Используя присущее особам королевской крови выражение «мы», он заявлял создателям бомбы: «Мы являемся не только политическим центром мировой революции, мы должны также стать центром мировой революции в военном и технологическом отношении. Мы должны предоставлять оружие, китайское оружие с нанесенными на него нашими маркировками… Мы должны открыто поддержать наших соратников. Мы должны стать арсеналом мировой революции».
Как раз между октябрем 1966 года и летом 1967 года, когда дела с ядерной программой пошли успешно, Мао начал поощрять распространение своего культа по всему миру. Годом раньше, в 1965 году, он потерпел несколько неудач. Теперь «распространение Мыслей Мао Цзэдуна» стало «основной задачей» внешней политики Китая. Пекин объявил, что «мир вступил в новую эру Мао», и прилагал все усилия для того, чтобы «Маленькая красная книга» попала в более чем сто стран. Утверждалось, что это «огромная радость для всех народов мира», которые «любят книги председателя Мао больше любых других книг». Для них «Маленькая красная книга» «стала аналогом дождя для растений, увядающих от долгой засухи, и ярким маяком для судна, плывущего в густом тумане». Вся мощь дипломатической и тайной машины Китая была нацелена на то, чтобы сложить о Мао лестное представление в зарубежных странах.
Бирма была типичной страной, где Пекин имел сильные позиции. Развернутая пропагандистская кампания оказала влияние на довольно многочисленное китайское этническое меньшинство, представители которого начали размахивать «Маленькой красной книгой», носить значки Мао, петь песни с цитатами Мао и приветствовать его портреты. Полагая, что эти действия подрывают его власть, бирманское правительство запретило их в середине 1967 года. Пекин стал подстрекать этнических китайцев игнорировать этот запрет и вступить в конфронтацию с правительством. В результате пролилось много крови и погибло много людей, а этнические китайцы были сильно ограничены в своих правах.
Мао решил с помощью Бирманской коммунистической партии, которая полностью зависела от Китая, спровоцировать новый виток гражданской войны. 7 июля 1967 года, после успешного испытания водородной бомбы, он издал секретное предписание: «Для Китая даже лучше, что бирманское правительство настроено против нас. Я надеюсь, что оно разорвет с нами дипломатические отношения, тогда мы сможем открыто поддержать Бирманскую коммунистическую партию». Чжоу вызвал вождей бирманских коммунистов, которые обучались в Китае, во Всекитайское собрание народных представителей, чтобы сообщить новость: им придется отправиться домой, чтобы начать широкомасштабную войну. Они отправились в Бирму с китайскими женами, которых им нашли самым бесцеремонным образом. Каждый бирманец должен был выйти на улицу в сопровождении китайского чиновника и выбрать любую женщину, которая попалась ему на глаза. Если эта женщина и ее семья проходили секретную проверку, то власти воздействовали на нее, чтобы она вышла замуж за бирманца. Некоторые женщины вступали в брак охотно, других пришлось заставлять.
Мятеж сопровождался пропагандой культа Мао. Когда была одержана победа, празднование проходило с размахиванием «Маленькой красной книгой» и скандированием: «Долгих лет жизни великому вождю всех народов мира председателю Мао!»
Чтобы распространить маоизм по всему миру, в Китае были созданы секретные учебные лагеря. Один из них располагался в Сишане недалеко от Пекина, где много молодых людей из стран третьего мира и немало граждан западных стран обучались владению оружием и взрывчаткой. Изучение «Мыслей Мао» было главным элементом обучения в лагере.
Однако, выйдя за порог своей резиденции, великий вождь мировой революции сталкивался с довольно мрачной действительностью. Две части китайской территории все еще оставались под колониальным владычеством: Макао находился под властью португальцев, а Гонконг — британцев. Впрочем, вернуть их было легко: поставки продовольствия и воды в эти колонии полностью зависели от Китая. Хрущев посмеивался над Мао, поскольку он жил по соседству с «уборной колониалистов». Мао обвинил его в нерешительности во время ракетного кризиса на Кубе в 1962 году, а Хрущев, указав на бездействие Мао в отношении этих двух колоний, поставил ему в пример недавний захват Неру португальских колоний в Индии и заметил, что аромат, идущий из Гонконга и Макао, не слаще того, который испускал колониализм в Гоа. Мао почувствовал, что должен объясниться по этому поводу с теми, вождем которых себя считал. Так, он заявил, как бы оправдываясь, премьер-министру Сомали, что Гонконг «является особым случаем и мы не планируем трогать его. Вы не можете этого понять».
Мао не хотел возвращать Гонконг и Макао по сугубо прагматическим причинам. Гонконг был самым большим источником твердой валюты для Китая и жизненно важным каналом для приобретения новых технологий и оборудования с Запада, которые подпадали под строгое американское эмбарго. Мао понимал, что Гонконг не будет так полезен для реализации его программы, если вернется под юрисдикцию Пекина.
Чтобы создать хороший бизнес в Гонконге, Пекин должен был разрушить разведывательную сеть Тайваня, которая помогала США выявлять западные компании, нарушающие эмбарго. Методы Пекина были порой весьма решительными. В апреле 1955 года Чжоу Эньлай должен был отправиться в Индонезию на первую афро-азиатскую конференцию в Бандунге, и Пекин зафрахтовал индийский авиалайнер «Принцесса Кашмира», чтобы лететь в Индонезию из Гонконга. Тайваньские агенты предположили, что на самолете полетит Чжоу, и решили подложить бомбу на борт в гонконгском аэропорту. Пекин узнал все детали этой операции, но позволил провести ее, не сообщив о ней ни представителям компании «Эр Индия», ни британской миссии в Пекине, ни гонконгскому правительству, ни пассажирам, среди которых были одиннадцать чиновников низшего звена и журналисты (всего в самолете было сто мест). Самолет взорвался в воздухе, в результате погибли все пассажиры и пять из восьми членов индийского экипажа.
Пекин немедленно объявил, что тайваньские агенты подложили на борт самолета бомбу, а Чжоу Эньлай предоставил британским властям имена людей, удаление которых из Гонконга Пекин считал бы желательным для себя. Британцы пошли им навстречу и в течение следующего года выслали более сорока ключевых агентов Гоминьдана, включенных в список Чжоу, хотя было достаточно доказательств, чтобы обвинить любого из них в этом преступлении в суде. Эти действия вывели из строя большую часть сети Чан Кайши в Гонконге. Причем это все произошло после того, как Пекин смог провести ряд тайных сделок, касавшихся его ядерной программы, через колонию. Только за одну партию товара из Западной Европы пришлось заплатить 150 тонн золота.
Когда началась «культурная революция» и Мао начал усиленно пропагандировать свой образ как вождя мировой революции, он захотел показать всему миру, что является истинным хозяином колонии. Он решил «поставить британцев на колени» и публично предложил им «безоговорочную капитуляцию», как говорили китайские дипломаты на домашних встречах. Единственный способ для этого заключался в том, чтобы представить британцев в невыгодном свете, а для этого надо было организовать провокацию, направленную против китайцев.