Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Тогда и затерянное, легендарное святилище финикийцев может оказаться реальностью, а не мифической мечтой кладоискателей, любителей тайн и загадок.
Подозрительное совпадение
…Мы сразу поняли, что попали в недоброе время.
Известный кладовед, заложив одну руку за спину, а другой жестикулируя, нервно прохаживался вдоль фасада маленького уютного дома. Губы его слегка шевелились.
Даже издали было видно, что профессор нашептывает то ли обвинительную речь, то ли изливает проклятия на невидимых противников.
Ни безоблачное небо, ни солнечный, безветренный день, ни радостное щебетание птиц на деревьях и кустах не могли отвлечь мистера Трежера от каких-то горестных дум.
Следом за ним, словно подражая кладоведу, вышагивал черный петух. Разинутый клюв, покачивающийся алый гребень и твердая поступь птицы тоже не предвещали ничего хорошего окружающим.
Наконец, заметив нас, мистер Трежер остановился, и его брови поползли от удивления вверх, будто он увидел визитеров из другой галактики.
Мрачный петух тоже остановился и с подозрением и досадой уставился в нашу сторону. Видимо, появление нежданных гостей оторвало птицу от каких-то важных дел.
— Привет, мистер Трежер! — бодро воскликнул Стефан и артистически вскинул правую руку. — Замечательная погода! Не так ли?
— Сволочная погодка! — кивнул в ответ профессор и добавил. — Такая же дрянная, как и люди на этом побережье… Я бежал сюда из Нью-Йорка, надеясь найти понимание. И что же получил? — Трежер уставился на нас так, будто мы были виноваты в его бедах.
— Что случилось? — как можно участливее спросил Стефан.
— Уеду! Уеду отсюда прочь! В Бразилию! В Уругвай! На Огненную Землю! На Каймановы острова! Там меня поймут! — воскликнул Трежер. — В проклятый Нью-Йорк и сюда я больше не вернусь!
Соломон, Педро и я недоуменно переглянулись. Кладовед заметил это и взял себя в руки.
— Рад вашему приезду. Прошу в дом, джентльмены, — уже тихо и потеплевшим тоном произнес он и сделал радушный жест в сторону входной двери.
Мы чинно двинулись за хозяином.
Следом шествовал петух. Угрюмая птица зорко следила за нами, словно опасалась, не стащим ли мы чего-то из дома.
— Будешь так зло смотреть — суп сварю из тебя, — пригрозил Педро.
Петух склонил голову и ответил презрительным взглядом, словно размышляя: то ли плюнуть в нашего приятеля, то ли долбануть его клювом по голове. Но птицы не умеют плеваться, а пускать в ход клюв петух, видимо, посчитал ниже своего достоинства.
Наконец, Стефан представил Трежеру меня, поскольку с Соломоном и Педро профессор был уже знаком.
Хозяин заметно оживился, когда услышал, что я из России. На лице появилась радушная, но грустная улыбка непризнанного гения.
Он смотрел на нас так, будто собирался передать нам свое духовное завещание.
— Присаживайтесь, располагайтесь поудобней, джентльмены, — все с той же грустной улыбкой произнес он. — А я пойду приготовлю чего-нибудь выпить. Не скучайте…
Маленький, сухощавый профессор как-то по-балетному развернулся и скрылся на кухне.
Его верный петух остался надзирать за нами.
Я огляделся. По всем стенам гостиной тянулись в несколько рядов полки. На них — множество книг и деревянные ящички. На свободных от полок участках висели фотографии. На всех снимках — пейзажи разных частей света и стран.
Неизменным на фотографиях было лишь одно — изображение мистера Трежера, и обязательно с киркой и лопатой в руках. Очевидно, по мнению профессора, эти инструменты являются главным символом настоящего кладоискателя.
Лишь на одной фотографии не было кирки и лопаты: профессор стоял на борту яхты с таким знакомым названием «Авантюра», в обнимку с Билли Томпсоном. Оба улыбались, словно только что подняли со дна океана несметные сокровища.
— Это его настоящая фамилия? — поинтересовался я у приятелей.
Соломон и Педро молча пожали плечами, а Стефан недовольно буркнул:
— И чем тебе не нравится фамилия Трежер? По крайней мере, отражает род деятельности владельца.
— Слишком уж подозрительное совпадение, — начал я, но не успел закончить.
Обида профессора Трежера
Из кухни показался хозяин дома. Впереди себя он катил столик на колесиках, уставленный стандартным набором: бутылки со спиртным, лед, орешки, сок, тоник.
Едва мы наполнили стаканы, мистер Трежер принялся изливать душу и излагать обиду, которая мучила его все утро.
— Неблагодарные люди — что в Нью-Йорке, что в штате Массачусетс, — с горечью заявил он. — Нет, нет, я говорю не о всех жителях, а…
Профессор многозначительно поднял вверх указательный палец.
— Они не понимают, что я творю только добро людям, помогаю поднять жизненный тонус, избавиться от депрессии, сбросить скуку будней. Я мог обогатить Нью-Йорк, спасти от безработицы и хандры тысячи его жителей… Вдумайтесь, джентльмены! По моему зову тысячи людей оторвались бы от безделья, уныния и всевозможных пагубных пристрастий.
Ведь кладоискатель — это не просто охотник за спрятанными сокровищами! Это романтик, полный оптимизма, с хорошим жизненным тонусом, крепкими нервами и прекрасным пищеварением!
Насчет романтика, полного оптимизма, мне было понятно. Но какая связь кладоискания с «прекрасным пищеварением», — осталось загадкой.
— Так что же все-таки случилось? — почти в один голос спросили Стефан и Педро.
— Мне не дают открыть академию кладоискания, не субсидируют издание учебника кладологии, — с горечью произнес Трежер. — Точно так же почти четверть века назад Биллу Томпсону не дали открыть в Нью-Йорке академию авантюрологии.