Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

Уральский Марк Леонович

Троцкий был, безусловно, прав: группа «кающихся» или «ответственных» евреев, как их стали называть в эмигрантской среде, вызвала отторжение, по большей части негодование еврейской общественности⁴⁶.

Если И.М. Троцкий высказывал взгляды русско-еврейской интеллигенции либерального и социалистического толка — кадетов, меньшевиков, энесов, эсеров и иже с ними, то парижанин Д.С. Пасманник, принявший участие в берлинской полемике, выступал от имени евреев-монархистов.

Пасманник доказывал, что ничего общего между иудаизмом и большевизмом нет и быть не может и что обвинения евреев в том, что они сыграли решающую роль в русской революции, — нонсенс, хотя бы по чисто арифметическим основаниям. В то же время он писал: «Мы отвечаем за Троцкого, пока мы от него не отгородились, как весь русский народ отвечает за Ленина и Чичерина и всех предателей-генералов, пока он от них не отгородился»⁴⁷.

В

контексте данной темы следует отметить, что для И.М. Троцкого и его соратников вопрос «Евреи в коммунистическом движении» всегда оставался актуальным. В статье для сборника «Книга о русском еврействе (1980 -1917)», завершившего этот дискурс в кругу эмигрантов первой волны, Григорий Аронсон писал:

Нет оснований замалчивать тот факт, что в октябрьском перевороте приняла активное участие группа евреев-большевиков, примкнувших к Ленину и что они, в качестве его ближайших сотрудников, сыграли печальную роль в уничтожении зачатков демократической государственности, заложенных в февральскую революцию при Временном Правительстве, и в установлении, на смену ей, коммунистической диктатуры. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Урицкий, Володарский и др. связали свои имена с разгоном Учредительного Собрания и с террористическим режимом первых лет советской власти. Из истории еврейства этих страшных лет нельзя вычеркнуть их имена, как нельзя не упомянуть о деятельности многочисленных евреев-большевиков, работавших на местах в качестве второстепенных агентов диктатуры и причинивших неисчислимые несчастья населению страны, в том числе и еврейскому населению.

Следует, однако, констатировать, что все эти лица еврейского происхождения не имели ничего общего с еврейской общественностью, отрицали существование еврейства как нации, и всячески отрекались от своей принадлежности к еврейству⁴⁸.

В следующем сборнике «Книга о русском еврействе (1917-1967)»⁴⁹ И.М. Троцкий в статье «Новые русско-еврейские эмигранты в Соединенных Штатах» еще раз касается этой темы:

Как это сейчас ни кажется странным, но после октябрьского переворота в среде еврейской интеллигенции, в студенчестве, среди людей свободных профессий и особенно среди журналистов и рабочих лидеров <США> стали распространяться просоветские иллюзии. В России все партии, кроме правящих большевиков, находились вне закона. Свободная и независимая печать была закрыта. Поэтому информация, идущая из России заграницу и, в частности, в Америку, была тенденциозной и давала совершенно ложное освещение деятельности большевистского правительства. С развитием гражданской войны в России это способствовало тому, что идущему из России коммунистическому соблазну одно время поддались даже деятели крупного калибра <в руководстве> социалистической партии. <...>

Еврейская социалистическая федерация в своем большинстве оказалась в руках прокоммунистов. Вся тяжесть борьбы с этими настроениями легла на плечи относительно небольшой группы людей, не изменявших идеям демократического социализма. Среди них мы должны отметить д-ра С.М. Ингермана (друга Плеханова и Аксельрода), <...> Д.Н. Шуба (впоследствии прославившегося своей книгой о Ленине) <и др.>. <...>

К середине 20-х годов коммунистическое поветрие в еврейских кругах Америки сошло на нет. С тех пор коммунисты представляют собой узкий сектантский центр со своей прессой и своими организациями, имеющими очень малое влияние на широкие эмигрантские массы. Выполняя поручения Москвы, они вынуждены питаться своими собственными соками, встречая отталкивание даже в тех элементах, которые в первые годы были захвачены просоветскими настроениями и иллюзиями, но уже успели в них разочароваться. Этому разочарованию способствовала все более проникавшая в Америку информация о действительном положении в стране Советов и, в частности, о бедствиях, понесенных еврейским населением в результате длительной полосы гражданской войны, погромов и всякого рода национализации и социализации, повлекших за собой разорение еврейских местечек и деклассирование торговцев и ремесленников.

Острота «еврейского вопроса» в эпоху Первой мировой войны и русской революции определялась еще и чисто демографическим фактором, ибо в начале XX в. в трех сопредельных империях — Австро-Венгерской, Германской и Российской — жило три четверти всех евреев мира (90% евреев Европы), причем «сосредоточены они были в театре назревающих военных действий, от Ковенской губернии (затем и Лифляндии) до австрийской Галиции (затем и Румынии)»⁵⁰. Положение евреев в сравнении с остальным населением прифронтовой полосы было особенно тяжелым. Постоянные издевательства, унижения, а то и погромы со стороны военнослужащих русской

армии — главным образом казачьих частей, — дополнялись кампанией по обвинению в шпионаже и симпатиях к врагу. Всего во время Первой мировой войны около 500 тысяч евреев было насильственно выселено из прифронтовых губерний и переселено во внутренние губернии России.

Итак, с самого начала Первой мировой войны значительная часть населения западной части Российской империи стала по причинам религиозно-национальной вражды жертвой произвола собственного правительства. В этой трагической ситуации, когда «просвещенные» и «высокогуманные» союзники России — правительства Англии, Франции и США, — почитали за лучшее не вмешиваться, списывая эту проблему на счет «естественных» издержек войны, особенно неоценимой представляется поддержка, оказываемая евреям со стороны общественных и, в первую очередь, еврейских организаций, взявшихся за помощь энергично и умело. Тут было действующее с 1880 (и в городах вне черты) хорошо налаженное ОРТ (общество ремесленного труда среди евреев). ОРТ работал в кооперации с <...> «Джойнтом» («Комитет по распределению фондов помощи евреям, пострадавшим от войны»)⁵¹. Все они широко помогали еврейскому населению России. Тут и — возникшее в 1912 ОЗЕ (Общество охранения здоровья еврейского населения); оно ставило своей задачей заниматься не только прямым лечением евреев, но и открытием санаториев и амбулаторий для евреев, также и общей сангигиеной, уменьшать коэффициент заболеваемости, вести «борьб[у] с физической деградацией еврейского населения» (подобной организации еще не было нигде в России). Теперь, с 1915, оно устраивало для еврейских переселенцев на их пути и местах назначения — питательные пункты, летучие врачебные отряды, госпитали, амбулатории, приюты, консультации для матерей. — А с 1915 возникло и ЕКОПО (Еврейское Общество помощи жертвам войны); <...> ЕКОПО создало разветвленную сеть уполномоченных, обслуживающих еврейских беженцев в пути и на местах, подвижные кухни, столовые, снабжение одеждой, занятиями (бюро труда, технические курсы), сеть детских учреждений и школ. Великолепная организованность! — ведь вспомним, что обслуживали они примерно 250 тысяч беженцев и переселяемых⁵².

И.М. Троцкий, находясь с 1914 г. в нейтральной Дании, также подключился к кампании помощи еврейским беженцам, возглавив «Скандинавский центральный комитет помощи пострадавшим от войны евреям» («Skandinawiske centralkomiteen for de ved Krigen ulykkelig stillede Jader»). Напрямую сотрудничая с «Джойнт» и ее руководителем, знаменитым филантропом и общественным деятелем Феликсом Варбургом, эта организация занималась поставками продовольствия для еврейского населения, проживавшего в зоне военных действий. В архиве «Джойнт» сохранились документы, свидетельствующие об интенсивности этого сотрудничества.

И.М. Троцкий был общественным деятелем «Божией милостью», — потребность служить людям была его второй натурой, — писал хорошо знавший его Андрей Седых⁵³.

К этому определению можно добавить, что для Ильи Троцкого — русского социалиста и либерала по убеждениям, благотворительность (цдака — ивр. Пі?7Х) была, по-видимому, единственной иудейской заповедью, которую он свято чтил, и во имя которой всю свою жизнь посвятил общественному служению. Ибо «благотворительность по своей важности равна всем остальным заветам вместе взятым»⁵⁴.

На благородной стезе взаимопомощи, еврейского образования и здравоохранения в эмигрантской среде подвизалась большая группа общественно-политических деятелей из бывшей Российской империи. Со многими из них у И.М. Троцкого сложились и на всю жизнь сохранились прочные дружеские и деловые отношения. Судя по сохранившейся переписке, особенно последних двух десятилетий жизни Ильи Марковича, можно с уверенностью утверждать, что он был по природе своей человек терпимый и не амбициозный, а потому ни с кем из своих друзей, соратников по общему делу и близких знакомых не ссорился. Для русского эмигрантского сообщества, за все время своего существования сотрясавшегося от громких скандалов и персональных конфликтов, подобный тип личности — явление исключительное, можно даже сказать, уникальное.

Основной общественной организацией, работе в которой И.М. Троцкий посвятил более 6о лет своей жизни, было ОРТ (ORT, в настоящее время WorldORT) — Общество распространения ремесленного и земледельческого труда среди евреев. Эта просветительская и благотворительная организация была основана в 1880 г. усилиями знаменитого русско-еврейского предпринимателя, железнодорожного магната и филантропа Самуила Полякова и до революции работала только в Российской империи. По всей видимости, И.М. Троцкий имел контакты с ОРТом, еще находясь в России. В 1912 г. возникло ОЗЕ (OSE) — Общество охранения здоровья еврейского населения.