Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)
Шрифт:
Б.А. Бахметев стал одним из первых спонсоров журнала. Кроме Бахметева следует назвать и другие имена людей, упоминаемых в письмах Алданова, пожертвовавших деньги на издание «Нового Журнала» в первые, самые тяжелые годы его становления и существования: С.И. Либерман, С.С. Атран,
А.Я. Столкинд, М.Я. Эттингон, Едвабник, Фридман174.
В 1945 г. Френк Атран основал филантропическую организацию «Atran Foundation», где после его смерти продолжают успешно работать члены его семьи. Через этот фонд он сделал крупные вклады на благотворительные цели и в пользу различных еврейских организаций. В 1950 г. Атран пожертвовал 1 млн. долларов на строительство лабораторного корпуса больницы на горе Скопус (Израиль). А за несколько месяцев до смерти он основал (впервые в Америке) кафедру идиша в Колумбийском университете, подарил пятиэтажное
Что же касается заботы Соломона Самойловича Атрана о русских писателях-эмигрантах, то ее можно отнести к разряду «культурологических феноменов». Тот факт, что глубоко укорененный в еврейской духовной традиции человек помогал выживать на чужбине не только своим соплеменникам, но и соотечественникам из числа «титульной нации», культура и религия которой никогда не демонстрировали симпатии по отношению к еврейству, достоин специального исследования.
Точно так же стоило бы проанализировать и феномен «русского одиночества», порождаемый равнодушием коренных русских толстосумов, — а их было немало — к судьбе родной им культуры в изгнании, в том числе их безразличие к Бунину.
Атран же до самой своей кончины платил пенсию Бунину и давал деньги на печатание его книг, которые особых доходов не приносили. Хорошо информированный Марк Алданов писал по этому поводу В.Н. Муромцевой-Буниной 7 июля 1952 г., что поскольку по смерти филантропа большая часть его состояния перешла Фонду его имени, денежные выплаты «будут продолжаться и, таким образом, Бунины будут обеспечены еще почти на год»175.
Итак, Бунины в эмиграции жили под неусыпной опекой: со стороны различного рода покровителей и меценатов, хороших знакомых и почитателей таланта писателя. Бросается в глаза, что среди них очень многие — М. Алданов, Дон Аминадо, С. Поляков-Литовцев, А. Седых и И.М. Троцкий — были активными деятелями ОРТ.
Однако близких друзей у Бунина, как и у большинства творческих личностей подобного масштаба, по жизни было очень мало. В эмиграции это, вне всякого сомнения, М.А. Алданов, И.И. Бунаков-Фондаминский, П.А. Нилус и супруги Цетлины. С остальными представителями «бунинского окружения», а среди них и с И.М. Троцким, у писателя были отношения, которые мы характеризуем как «дружески-деловые».
Одним из самых ярких проявлений такого рода дружбы явилась деятельность Ильи Троцкого в кампании номинирования Бунина на Нобелевскую премию по литературе.
Нобелевские дни Ильи Троцкого: Синклер Льюис (1932)
Часто наезжая в Стокгольм, И.М. Троцкий как журналист, естественно, обзавелся в столице симпатичной ему Швеции широким кругом важных для него в профессиональном плане знакомств. Его первые контакты с деятелями шведской культуры, как отмечалось выше, относятся к началу 1910-х. Сложившиеся в молодости дружеские и деловые отношения Троцкий, посещавший Стокгольм и в весьма преклонном возрасте, бережно сохранял всю свою жизнь.
Наиболее известным из событий, регулярно происходящих в Стокгольме начиная с 1910 г., являются Нобелевские дни — комплекс торжественных мероприятий, сопровождающих церемонию вручения одной из самых престижных международных наград — Нобелевской премии. Вручение премии проходит ежегодно. Она присуждается за выдающиеся научные исследования, революционные изобретения и крупный вклад в культуру и развитие общества. Ее основателем был Альфред Нобель — шведский химик, инженер и изобретатель, на счету которого 355 изобретений (самое известное среди них — динамит). За свою жизнь Нобель накопил внушительное состояние (большую его часть он получил как раз благодаря внедрению собственных изобретений), которое он и завещал на учреждение международной премии. Результатом этого завещания стала организация Нобелевского фонда. На сегодняшний день за присуждение Нобелевских премий во всех отраслях науки и культуры отвечают шведские организации. Исключением является Нобелевская премия мира — кому присудить эту награду, решает Норвежский Нобелевский комитет. Процедуре награждения номинантов предшествует большая работа, которая ведется круглый год многочисленными организациями по всему миру. Окончательный отбор
История Нобелевской премии по литературе — одной из наиболее престижных и в то же время спорных международных наград в мире, подробно обсуждается в монографии Татьяны Марченко176. Что же касается Ильи Троцкого, то в контексте «нобелианы» он является единственным русским публицистом, который был лично знаком со многими лауреатами Нобелевской премии — Бьернстьерне Бьернсон, Гауптман, Гамсун... и, что особенно интересно с историко-литературной точки зрения, оставил яркие портретные зарисовки ряда писателей (С. Льюис, И. Бунин, Л. Пиранделло), сделанные непосредственно в их нобелевские дни — на самой вершине их мирового литературного успеха. Синклер Льюс был первый нобелевский лауреат, с которым журналист познакомился непосредственно в дни торжеств по случаю вручения ему Нобелевской премии. В статье «Среди нобелевских лауреатов»177 И.М. Троцкий отмечал, что «на нобелевских торжествах» он был «случайным гостем». Это не помешало ему, однако, самым внимательным образом вникнуть в атмосферу нобелевской закулисы, о чем речь пойдет ниже. Кроме того, И.М. Троцкий имел возможность побеседовать с самим новоиспеченным лауреатом, о чем оставил любопытный исторический документ — статью «Встреча с Синклером Льюисом»178.
По всей видимости, Илья Троцкий был единственным представителем русской эмигрантской прессы, которому посчастливилось общаться с американским писателем, бывшим в 1920-1930 гг. кумиром леволиберальной интеллигенции и, кстати, весьма чтимым в СССР.
В наше время Синклера Льюиса знают главным образом историки литературы, но в период между двумя мировыми войнами его популярность была исключительной. Мастер социального романа, он выступал как остроумный критик «американского образа жизни», делячества, прагматизма страны, чьи достижения в технической области контрастировали с культурной скудостью. Стала популярной фраза Льюиса «Я люблю Америку, но она мне не нравится»179.
Знаменитый американский литературный критик Генри Луис Менкен назвал его «анатомом американской культуры», а авторитетный историк американской литературы XX столетия Джеймс Лундквист считал, что:
Льюис вошел в литературу как раз в тот момент, когда вопиющая американская безвкусица XX в. становится очевидной даже для самих американцев. Когда <он> описывает, что происходит в малых и больших городах с домохозяйкой, бизнесменом, ученым, пастором, промышленником, он тем самым избавляет нас от страха, который преследует нас повсюду180.
В своем знаменитом романе «Эроусмит» Синклер Льюис сказал, что, по его мнению, «критика — хорошая вещь, если только она не злобна, не завистлива, не мелочна...» И.М. Троцкий в этом отношении вполне мог рассчитывать на симпатию американского писателя, который в литературном плане, скорее всего, был ему не очень то интересен, однако как человек явно понравился. Несомненно, что ему импонировав ла активно проявляемая Льюисом антифашистская позиция, его социалистические взгляды, приверженность к либерально-демократическим ценностям. К тому же И.М. Троцкий не заявлял себя на почве литературной критики. Как отмечалось выше, он — очеркист, бытописатель, мастер актуальнаго репортажа и свидетель времени. Его статья о Синклере Льюисе — живой портрет, схваченный на ходу острым глазом опытного репортера-газетчика, без последующих проработок и лессировок, — ценный исторический документ: