Нектар небес
Шрифт:
«Пышь», тем временем, деловито осматривает баллончик, находит кнопку контроля наполненности на боку и нажимает ее, что говорит о ее осведомленности в обращении с подобными средствами индивидуальной защиты. Днище баллончика загорается приятным на вид зеленым светом. Ясно, баллончик полный.
– Полный, – радостно сообщает она мне показывая при этом баллончик.
– И куда ты теперь будешь его класть? – возникает у меня естественный вопрос. – Будешь с него ремень снимать ради чехла для баллончика? – я киваю головой в сторону мертвого тела
До девчонки «доходит» то, что минутой ранее «дошло» до меня, когда я разоружала погибшего бойца. Снимать ремень с него «Пышь» явно не «горит» желанием. Так и хочется сказать ей куда она может его себе засунуть, но надо соблюдать вежливость!
– Ладно, – говорю я – неси в руке.
«Пышь», оттягивает резинку на запястье на левом рукаве, убирает в него баллончик, хорошо придумала, – мысленно подмечаю я, и снова прижимает резинку к руке, на которой замечаю такую же бляшку со штрих-кодом, как и у меня. Только вот цифры на ее бляшке, наверное, другие, – думаю я, а цвет этой самой бляшки, естественно не могу разобрать.
– Молодец! – хвалю я ее за находчивость. – Ловко придумала!
Она довольно улыбается мне в ответ обворожительной улыбкой с трогательными ямочками на щечках. Выглядит при этом очень красивой. Наверное, пользовалась вниманием парней в школе и во дворе. За это-то тебя и выбрали и не забраковали, с грустью и горечью думаю я. Как и меня…
Неожиданный громкий звук мужского голоса, искаженного динамиком рации, заставляет нас вздрогнуть.
– Двадцать шестой … двадцать шестой … ответьте девятому… прием… Двадцать шестой … двадцать шестой … ответьте девятому… прием… – резкий хлопок, вскрик – Ох! – шипение и треск, потом рация замолкает. У меня возникает неприятное ощущение, что на другом конце беспроводной связи рация просто уничто жена, как возможно и ее владелец.
– Это я…, мы…, Маша и Кристина! – нагибается вперед и немного истерично кричит «Пышь», уже сама понявшая, что это устройство – рация и теперь ей это рассказывать не нужно, соображаю я.
Ничего. В ответ – тишина. Переговорное устройство упорно хранит молчание. Мои наихудшие предположения начинают подтверждаться. Мы в четыре руки, уже не обращая внимание на безголовое тело, вцепляемся в рацию и пытаемся снять ее с тела, но она как-то очень хитро закреплена на нем и мы терпим неудачу.
И тут меня осеняет – нас ведь сюда привезли интеллектуально убивать, так зачем-же звать на помощь своих будущих убийц? Может быть это наш шанс вырваться отсюда и спастись – убежать и где-нибудь спрятаться? Надо найти и освободить других скилпов! Но для этого необходимо с начала выйти отсюда! Из этого полутемного коридора. Я сажусь задом на пол и приглушенным голосом озвучиваю эту нехитрую, но поистине гениальную, мысль своей подруге по несчастью. Она так же садится на пол напротив меня и внимательно слушает. Глядя на лицо «Пышь», в свете ламп аварийного освещения, понимаю, что ее то же осеняет вслед за мной.
– Ты со мной согласна? – спрашиваю я.
– Да,
– Так будем и действовать? – задаю я второй вопрос.
– Обязательно! – дает она второй ответ.
– Отлично! – резюмирую я.
Похоже, что у меня теперь не только подруга по несчастью, но и союзница. Это хорошо!
Встаю на ноги первой и отряхиваю руками у себя штаны на заднице.
– Вставай, нам надо идти, – напоминаю я ей.
Девчонка встает, вслед за мной, и так же отряхивает руками, на том же месте у себя, штаны.
– Знаешь, прежде чем эта «тушка» упала… ну… это… которая меня проверяла, – говорит она и кивает головой на обезглавленное тело. – Мне показалось, что что-то пронеслось по коридору в темноте и возможно даже побывало в моей комнате. И после этого «тушка» и рухнул на пол.
Я вздрагиваю от этого рассказа. Значит померещилось не только мне одной. Именно такая мысль и приходит мне в голову и я рассказываю свои воспоминания об этом недавнем эпизоде. Молча смотрим друг на друга несколько секунд и, пожимая плечами, обмениваемся мнениями по этому вопросу и приходим к выводу, что однозначного ответа у нас нет. То ли какое-то физическое тело и вправду пронеслось, то ли просто ветер. Но кто или что убило «тушку» ответить сами себе не можем. А раз нет, то нечего на эти обсуждения и время терять, надо скорее выбираться отсюда.
Приняв это судьбоносное решение и отжав воду с волос, мы направляемся к ближайшему повороту коридора перешагивая через куски штукатурки, битого стекла, разбитых ламп и упавших с потолка кусков отделочных материалов. Кое-где витрины так же разбиты, а фигурки за ними повалены. Они, похоже, оказались сделаны из обычной пластмассы, лишь снаружи покрыты разными цвета красками. Но выяснять это нет никакого желания. Какофония не умолкает. Где-то под нами то и дело звуки беготни и выстрелов, но все реже и реже. Не смотря на это, мы прибавляем шаг.
– А если нас поймают? – взволновано говорит «Пышь» возвращаясь к теме побега.
– И что сделают? – отвечаю я. – Убивать и мучить не станут. Им нужны наши тела в целости и сохранности, а сознание по-любому удалят. А раз так, то что мы теряем? Наши семьи то же вряд ли будут за нас наказывать, если план удастся, нас сочтут просто пропавшими без вести в этой катастрофе. Возможно, такие пропавшие будут и без нас.
– Слу-у-шай, а побеги отсюда уже были? – не успокаивается мой новый партнер.
– Не знаю, – отвечаю я честно. – Может и были, а может и нет. Но попробовать стоит.
– А, по-моему, были – «Пышь» похоже сама увлеклась моей идеей. – По подземной линии метро от станции… как-ее там…
– «Шердиново», – подсказываю я. – Не выйдет. Ее залили бетоном, а тоннель закрыли лазерами. Нет. Будем выходить по земле или улетим.
– А как-же «Пирамида», смотрела по «телеку» передачу про эту защитную штуку? Помнишь, что там говорили про лазеры?
– Дождемся их отключения или отключим сами.