Нелепо женское правленье
Шрифт:
Я вышла на улицу, чувствуя себя разряженной детской куклой. Сдавленные тесной обувью ступни возмущались при каждом шаге, а шляпа-колокол всегда вызывала у меня ощущение насаженного на голову мягкого ночного горшка. Я остановилась. Настроение для визита к Марджери не самое лучшее. Дал о себе знать и голодный желудок. Не знаю, что на меня нашло, но я вздохнула и возопила:
— Ох, Холмс, куда ж ты, к чертям, запропастился!
Минутой позже придя в себя, я заметила, что ни уличный шарманщик, ни продавец пирожков в Холмса не преобразились. Даже возчик запряженного парой ломовых лошадей фургона,
Пришлось признать, что мне очень хотелось увидеть Холмса, индивида странного и полного причуд, но, тем не менее, самого здравомыслящего и надежного из всех, кого мне когда-либо доводилось встречать. Интересовала меня также и судьба Майлза Фицуоррена. Что с ним произошло за эти четыре дня? Постояв в нерешительности, я заметила вывеску почтового отделения. Позвонила оттуда в «Превратности судьбы», но там Холмс не отмечался. Тогда я от правила в пять адресов, включая и его коттедж в Суссексе, телеграммы. Каждая из них гласила:
БЕСПОКОЮСЬ НУЖДАЮСЬ СОВЕТЕ РАССЕЛ.
Немедленно раскаявшись в содеянном, я утешила себя тем, что он, разумеется, не ответит, и па правилась к Селфриджу закусить.
Занятия с Марджери назначены на полпятого. Прибыв в Храм, я присела к столу, вынула чековую книжку и заполнила полагающиеся строчки. Заполненный чек вручила секретарше и понаблюдала за ее реакцией.
— Взнос в библиотечный фонд, которым ведает мисс Биконсфилд, если не ошибаюсь?
Каналы передачи информации в Храме функционируют безупречно, и Марджери весьма радушно приветствовала меня (я так и видела, как все ноли ки моего чека поблескивают в ее глазах), хотя ни словом о моем пожертвовании и не обмолвилась. Пожалуй, еще больше мисс Чайлд поразил мой наряд. Преображенный «синий чулок» ответил на приветствия и чинно уселся, приготовившись к занятиям по изучению Библии.
Лишь раз нас прервали, доставив мне краткую телеграмму:
ВОСЕМЬ ДОМИНИК Ш.
Настроение тут же улучшилось. Я сложила телеграмму и лихо сунула ее в карман, но… кармана не оказалось на месте. Пришлось положить в сумочку. С улыбкой повернувшись к Марджери, я продолжила краткий обзор истоков иудаизма и христианства.
— Итак, есть у нас такая иудейская Библия — это примерно то, что обычно называют Старым Заветом — Закон, Пророки, Писание; у нас есть апокрифы, то есть неканоническая литература, и есть Греческий, или Новый Завет, в который входят четыре жизнеописания Иисуса, называемые Евангелиями, деяния и послания, а также Откровение Иоанна.
Ни строчки из всего этого не написано по-английски. Но, как ни смешно, мы все привыкли считать каноническую версию Словом Божиим, тогда как ей всего три сотни лет и создана она людьми.
Я вытащила из сумочки два листка, заготовленных заранее.
— Предлагаю выучить эти два алфавита. Греческий для практических целей, конечно, нужнее иврита. Буквы называются: альфа, бета, гамма… — Я продолжила до омеги. — Заметно сходство с английскими буквами, так как латинский алфавит восходит к греческому. Теперь с помощью алфавита давайте озвучим эти три слова.
Она медленно, но правильно прочитала:
—
— Очень хорошо. На английский и «антропос», «человек», и «андр», «мужчина», чаще всего переводятся одним и тем же словом. И в греческом они тоже часто взаимозаменяемы. Следует, однако, помнить, что Иисуса называют Сыном Человеческим, то есть Сыном Человечества, а вовсе не Сыном человека-мужчины.
Мы поработали еще немного, я дала ей Греческий Завет. Кратко остановились на различии между грамматическим родом и полом. Этот вопрос у Марджери трудностей не вызвал, так как она бегло говорила по-французски.
Девяносто минут пролетели легко и быстро. Как я и ожидала, Марджери схватывала все мгновенно и тонко чувствовала теологические нюансы. Я заметила в ней также решимость добиться желаемого. Конечно, она не может сравняться с оксфордским ученым, но вполне способна с ним общаться.
Первое занятие, как это всегда случается, продемонстрировало Марджери всю глубину ее незнания. Она с печальной улыбкой проследила, как я укладываю книжки.
— Безнадежно, а, Мэри? Чувствую себя, как ребенок у витрины кондитерской. Все за стеклом, и всего все равно не купить.
— Речь не идет о выборе «все или ничего», Марджери. Как говорит Акива: «Ты умеешь читать, и это уже много».
ГЛАВА 11
Не пьяней вода медового вина,
Света солнца не затмит луна.
Только лишь частицей человека
Богом создана его жена.
В «Превратностях судьбы» мне довольно долго пришлось дожидаться, пока приготовят ванну, так что понежиться не пришлось. Быстро помывшись, я повтыкала булавки в прическу, напялила свой наряд и выскочила на улицу. С такси повезло больше. Машина сразу же подкатила к тротуару, и я направилась к ресторану, который назывался вовсе не «Доминик», хотя именно таково было имя его хозяина.
Метрдотель меня узнал, или сделал вид, что узнал, но, во всяком случае, проводил к заказанному Холмсом столику. Предложение выпить я отклонила и осмотрелась вокруг. В прошлом году ресторан пережил краткий период бешеной популярности, но затем зачах, не в последнюю очередь из-за нежелания его владельца ломать голову над коктейлями, завести у себя оркестр или оживить меню всяческой заграничной экзотикой.
Очень скоро на пороге возник Холмс. Одним широким жестом он скинул с себя пальто, палку, шляпу, шарф и перчатки на руки метрдотелю и направился ко мне. Казалось, он с трудом передвигался. Неужели приступ ревматизма?
— Холмс, вы ужасно выглядите!
— Извините, Рассел, мое гнусное обличье. Старческий склероз! Я постоянно забываю бриться и менять белье.
— Шутки в сторону, Холмс. Вы, конечно, как всегда безупречны, но… эта скованность…
— В угоду вам немедленно начну буянить. Только все же сначала хотел бы подкрепиться, если не возражаете.
Он опустился на стул и слегка сморщился.
— А вот вы, Рассел, кажется, отметив совершеннолетие, сделались совершенной во всех отношениях.