Немая смерть
Шрифт:
— Наоборот, срок надо сокращать, пока организм не исчерпал все ресурсы! — шипел в ответ Змей. — Вы представляете себе, сколько чакры уходит на проращивание одного канала-дубля? И всё это время иммунная система без подпитки пытается вернуть организм в прежнее состояние!
— Так положите пациента в стационарный накопитель!
— Где вы найдете нужной мощности?! Это медицинская чакра, их больше, чем на тысячу единиц просто не бывает! А надо, если исходить из вашей методики, минимум на пять!
— Да ладно, — не поверила я. — В Узушио точно есть накопитель в три тысячи.
Нашему госпиталю за глаза и за уши хватает малого пятисотенного, однако ради поддержания престижа, читай «понтов», отгрохали крупнейший в мире. А ведь если подумать, в Конохе, с её постоянным дефицитом стазис-свитков, крупный накопитель нужнее. Наши отказались продавать?
— Странно, — нахмурился Орочимару. — Джирайя говорил, чем крупнее накопитель, тем выше уровень потерь и больше тысячи делать нет смысла.
— Зависит от мастера. Вы обсуждали вопрос с Узумаки?
— Мне казалось, нет необходимости, — задумался Змей. — Я даже не рассматривал подобный вариант. Вы полагаете, он реален?
Пришел черед мне прикидывать, что ответить. Речь идет не о просто медицинском оборудовании, пусть и эксклюзивного класса, вопрос перешел в политическую плоскость. Уникальным по характеристикам артефактомможет владеть только достаточно сильный хозяин, способный защитить свою собственность, и Коноха под это определение подходит. Но захотят ли наши продавать такую вещь? Ведь тем самым мы перестанем быть обладателем самой большой дорогой игрушки в мире и перейдем на второе место. Да и использовать её станут явно не для лечения…
— Я знаю пару мастеров, которые могли бы попробовать, — наконец, разродилась я. — Но возьмутся ли они? Кроме того, стоить это будет очень дорого.
Орочимару раздраженно облизнулся. Похоже, один из легендарной троицы сошелся с призывом ближе, чем можно и нужно.
— Опять деньги! Хокаге-сама в последнее время неохотно выделяет средства на исследования! — он замер в полной неподвижности примерно на минуту, затем с плавной грацией развернулся ко мне. — Не могли бы вы уточнить для меня, возможно ли создание накопителя с нужными характеристиками и в какую сумму обойдутся работы? Хотя бы буду знать, на что ориентироваться.
— Конечно, Орочимару-сама. Для меня честь помогать вам.
— Наоборот, это я буду вашим должником, если сведения окажутся правдой. Вы ведь не ошиблись насчет высокой смертности подопытных, я прогнозирую даже более высокий процент летальных исходов. Методика ступенчатой трансформации позволит выйти из тупика, а деньги, — тут он решительно кивнул. — Деньги я найду.
— Возможно, одних денег будет недостаточно, — намекнула я.
— Да, я понимаю. Так даже проще.
Цунаде-сама носилась по госпиталю, занимаясь своими делами и лишь время от времени забегая в предоставленную нам комнатку. Мозговой штурм и сопровождавший его эмоциональный выплеск отняли много сил, так что мы с Орочимару отложили исчирканные бумаги в сторону и уселись пить чай. Саннин неплохо ориентировался в отделении, где что лежит и у кого какие вкусняшки можно раздобыть, знал прекрасно. За чаем выяснилось, что он может быть прекрасным собеседником — умным, образованным, с прекрасным чувством юмора и хорошо подвешенным языком. Не знаю, кто его учил риторике, но результат великолепен. Причем Орочимару очень тщательно следил за словами, говорил только то, что можно сказать, и не более. От разговора о внутренней политике Конохи увильнул с изяществом опытного дипломата, разве что намекнул о хороших отношениях с Шимурой, у которого, по-видимому, надеялся получить финансирование.
Окажись на моём месте девушка с иной судьбой — растаяла бы. При желании Змей производил просто очаровательное впечатление, и сейчас такое желание у него было. К несчастью для Орочимару, против него играл опыт моей прошлой жизни, который вкупе с полученным уже здесь воспитанием давал иммунитет против заигрываний. Лёгкий флирт со стороны саннина воспринимался в качестве обязательного элемента игры, да он и был таковым.
Что мы друг в друге по-настоящему оценили, так это кругозор. Поначалу он — сложилось такое впечатление, — воспринимал меня в качестве очередной принцесски, получившей стандартное образование и с чётко прочерченной судьбой. Ну как обычно: школа — команда — звание чунина — отставка — семья, дети, в редких случаях работа, достойная химе. Обычный жизненный путь обычной ненаследной аристократки. Однако, пообщавшись, Орочимару начал смотреть на меня иначе. Ирьендзюцу, фуин, конструирование новых ниндзюцу, теория противодействия ген, литература, экономика… Не скажу, что мы беседовали на равных, всё-таки опыта у него больше, и тем не менее, я смогла его удивить.
Довольно приятное и полезное времяпрепровождение прервал шумный нечесаный амбал, мгновенно заполнивший своим телом небольшую комнатушку. Примечательный персонаж. Судя по кейракукей со следами природной чакры, широкой дурацкой улыбке и похотливому лицу, нас посетил третий член команды саннинов, Джирайя. Тот самый, которого Цунадэ-химе называла идиотом.
Ну, идиот или нет, а на деревянных гэта он передвигается совершенно бесшумно.
— Орочи! — он склонился так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Сколь восхитительное виденье предстало предо мной! О, я понимаю, понимаю, ради кого ты наконец-то покинул свои подземелья! Где же ещё, как не в госпитале, этом прибежище прекрасных цветков, можно встретить юную незнакомку и навеки отдать ей свое сердце! Воистину прав был Сенджу Хаширама, говоря, что любовь есть величайшая сила в мире!
Правильной реакцией было бы прикрыть лицо рукавом кимоно и захихикать, именно так должна поступать хорошо воспитанная девушка при виде чужого конфуза. Не мой случай. Я посмотрела на Орочимару и вопросительно подняла правую бровь.
— Кушина-химе, позвольте представить моего товарища Джирайю-сана, — со вздохом сказал тот, — по прозвищу «Безумие деревни». Перед тобой, добе, принцесса клана Узумаки Кушина-сама, отнесись к ней с уважением.
Если я ограничилась «поклоном вежливости», то Джирайя склонился ещё сильнее и уставился на мою грудь. Полноценный второй размер, кстати.
— До чего же я рад нашему знакомству! — сообщил он непонятно кому. Или понятно. — Нет слов, чтобы выразить обуревающее меня счастье! Божественная воля свела нас вместе, ничем иным не объяснить ту внезапную силу, что подтолкнула меня зайти сюда в надежде вытащить в свет погрязших в глупых и бессмысленных делах умников. Но пусть сегодня мы и встретились первый раз, это лишь первый шаг на пути долгой и тесной дружбы!
Времени он зря не терял. Произнося свою исполненную пафоса речь, одновременно Джирайя вытащил из висевшей на плече холщовой сумки две бутылочки саке и три чаши. Ловкими движениями, свидетельствующими о годах практики, он расставил чаши по столику (что характерно, Орочимару поморщился, но не отказался), легким выплеском огненной чакры подогрел сакэ и разлил его. Джирайя встал в красивую, по его мнению, позу и уже приготовился сказать тост, но не успел.