Немец
Шрифт:
— Не перебивайте, — старик недовольно покосился на бандита. — Итак, расскажите мне, Антон, отчего такой интерес к вам и ко мне со стороны вашего КГБ или ФСБ, как оно теперь называется? Это, впрочем, неважно. Мне кажется, за мной следят. Странно, правда, что только в Москве. Наверное, дело в экономии бюджета…
Антон молчал. Ему не хотелось верить, что Ральф их предал. И он не верил. Что-то тут не складывалось. В горле пересохло, а сердце щемило тоской. Антон некстати вспомнил Риту. Ему очень хотелось
— Курт, а что нужно вам? Почему вы считаете, что эта коробочка ваша?
— Потому что она приведет меня к тому, ради чего я чуть было трижды не отдал богу душу в самом расцвете сил, и это самое «то» очень дорого стоит. Больше скажу — оно бесценно. Надеюсь, вам понятно. Мне же невдомек, зачем вы ввязались в эту историю? Может, у вас было задание вашего начальства встретиться с Ральфом? Расскажите, не бойтесь, и я вас отпущу.
— Че он сказал? — прошептал Игорь. — Лет ю гоу? Не, не отпустит, сука. Антоха, надо что-то делать.
— Может и было задание, только где гарантия, что если я вам расскажу, вы нас отпустите?
— А вот гарантий нет. Если не скажете, мы вас можем убить, ну, в крайнем случае, покалечить, а если скажете — у вас есть шанс. Нам решать…
Вдруг с чудовищной силой хлопнула входная дверь. Бандит и старик обернулись, и этого оказалось достаточно. Игорь и Антон бросились на врагов с отчаянием вырвавшихся из клетки львов. Фонари попадали на пол, удары сыпались направо и налево, чаще не достигая цели.
— Come on, guys!
К радости своей Антон узнал голос Ральфа. Они бросились на голос и через секунду оказались на улице. Вдогонку прозвучали выстрелы.
— Скорее, Ральф, замок! Окна с решетками, если дверь закроем — им не выбраться! — Антон с трудом удерживал массивную стальную дверь. Удары по ней гулко отдавались в ночной тишине.
— Осторожно! Стреляет толстомордый! — прокричал Игорь, подпирая дверь плечом.
Наконец, Ральф отыскал замок, и с десятого раза они его защелкнули.
Пока бежали к машине, Игорь набирал номер знакомого опера, а после, уже когда маленький джип «хонда» выскочил на улицу Софьи Перовской, успел проинформировать милицию, что, гуляя по Петровской набережной, слышал, будто кто-то возится в Успенской церкви. После этого связь резко прервалась. Сигнал пропал. Выругавшись, Игорь свернул в Бауманский переулок и тут в зеркале заднего вида заметил проблесковые маяки.
— Люстра, — пробормотал он.
— Что? — переспросил Антон.
— Мигалки. ГАИ или ППС. И связи нет. Что будем делать?
— Уйдем?
— Можем, они далеко.
— Лучше уйти. А то пока объясним…
— Там что, полиция?! Если полиция, лучше бы остановиться, — воскликнул Ральф, оглядываясь.
Его призыв остался без внимания.
От Университетской площади автомобиль Игоря помчался вверх по улице Платонова, оставив милицейскую машину далеко позади.
— Они, скорее всего, на уазике, — прокомментировал он, не сбавляя скорости на перекрестке с улицей Кирова. — Там подъем. Надо уходить в переулки. На проспектах догонят. В этом они мастера.
— Номер не заметили?
— Не должны, далеко было!
«Хонда» пересекла Кольцовскую, ушла вправо, в сторону Московского проспекта. Через пять минут беспорядочного петляния в переулках Игорь остановил машину у дома номер 47 по улице Задонской.
— Ну чего, ушли? — спросил с волнением Антон.
— Кажись, — ответил Игорь.
Ральф в разговоре участия не принял. Глядел в пустоту и вздыхал.
Глава двадцать первая
Было принято решение не возвращаться в гостиницу этой ночью. Компаньоны оставили машину на дороге, взяли такси и поехали к Игорю. Здесь они заперли дверь на все замки, достали из оружейного сейфа мелкокалиберную винтовку и только после этого приступили к изучению содержимого добытой коробки.
Крышка сначала не хотела поддаваться. Пришлось аккуратно вскрыть ее ножом. Внутри коробочки в неплохо сохранившемся отрезе мешковины была труха — скорее всего, те самые записи Ральфа Мюллера-старшего, — и листок картона, почти в идеальном состоянии (слава Богу!), с карандашными надписями и подобием схемы.
Легко догадаться, что на схеме автор пытался изобразить лес, поле, дорогу. Он пометил крестом какое-то место, далее, в стороне от него, был начерчен кружок со свастикой в середине. Также можно было частично разобрать несколько слов, скорее всего, изначально составлявших названия населенных пунктов: B…ryi..no…oleteni.
Крест и кружок со свастикой находились в противоположных частях картонки. Крест сопровождала надпись на немецком, но она почти стерлась, и даже Ральф не смог ее идентифицировать.
Новоявленные любители приключений и справедливости приуныли. Итог ночной вылазки, которая только по счастливому стечению обстоятельств и благодаря Ральфу, очнувшемуся после удара по голове раньше, чем предполагали нападавшие, окончилась без жертв, был неутешительным: записи ефрейтора Мюллера пропали, а без них схема, скорее всего, теряла всякую ценность.
По очереди снова и снова изучали они теперь уже бесполезную схему, а затем с полчаса сидели молча за столом. Но горевать никто особо не стал. Опасное приключение притупило чувство разочарования. Постепенно языки у заговорщиков развязались. По-мальчишески шумно, перебивая друг друга, вспоминали пережитое. Кто-то предложил выпить за победу.