Немецкая идеология
Шрифт:
«Рассмотрим, однако, этот вопрос еще с иной стороны». Достаточно обнаружив свои познания в области права, святой Санчо может теперь ограничиться тем, чтобы определить еще раз право как Святое и повторить по этому поводу некоторые из прилагавшихся уже ранее к Святому эпитетов, добавляя на сей раз слово – «право».
«Разве право не есть религиозное понятие, т.е. нечто Святое?» (стр. 247).
«Кто может спрашивать о „праве“, если он не стоит на религиозной точке зрения?» (там же).
«Право „ в себе и для себя“. Значит, без отношения ко Мне? „ Абсолютноеправо“! Значит, оторванное от Меня. – „ Сущее в себе и для себя!“ – Абсолютное! Вечноеправо,
«Вы отступаете в испуге перед другими, потому что Вам кажется, что рядом с ними Вы видите призрак права!» (стр. 253).
«Вы бродите вокруг, чтобы склонить на свою сторону это привидение» (там же).
«Право – это причуда, внушенная привидением» (синтез двух вышеприведенных положений) (стр. 276).
«Право – это… навязчивая идея» (стр. 270).
«Право – это дух…» (стр. 244).
«Ибо право может быть даровано только духом» (стр. 275).
Теперь святой Санчо разъясняет еще раз то, что он уже разъяснял в Ветхом завете, а именно – чт'o такое «навязчивая идея», с той только разницей, что здесь повсюду мелькает «право» в качестве «другого примера» «навязчивой идеи».
«Право есть первоначально Моя мысль, или она» (!) «имеет свое начало во Мне. Но если она вырвалась у Меня» (vulgo [301] : улизнула от меня), «если „Слово“ проявилось вовне, то оно стало плотью» {230} (и святой Санчо может досыта наесться ею), «стало навязчивой идеей», – в силу чего вся штирнеровская книга состоит из «навязчивых идей», которые «вырвались» у него, но были нами пойманы и заключены в прославленное «заведение для исправления нравов». « ТеперьЯ уж не могу избавиться от мысли» (после того как мысль избавилась от него!); «как Я ни верчусь, она стоит передо Мной». (Косичка висит у него сзади {231} .) « Таким образом, люди не сумели справиться с мыслью о „праве“, которую они сами же создали. Их творение ушло из-под их власти. Это – абсолютное право, абсольвированное» (о, синонимика!) «и обособленное от Меня. Почитая его как Абсолютное, мы не можем поглотить его обратно, и оно лишает Нас творческой силы; творение переросло творца, оно существует в себе и для себя. Не дадим больше праву возможности разгуливать на свободе…» (мы тут же применим этот совет к самому этому предложению и посадим его на цепь до ближайшей надобности) (стр. 270).
301
– попросту, в просторечии. Ред.
Освятив, таким образом, право путем всевозможных испытаний водой и огнем и канонизировав его, святой Санчо тем самым уничтожил право.
«Вместе с абсолютным правом погибает само право, уничтожается одновременно и господство понятия права» (иерархия). « Ибоне нужно забывать, что над Нами искони властвовали понятия, идеи, принципы и что среди этих властителейпонятие права илипонятие справедливости играло одну из важнейших ролей» (стр. 276).
Для нас не является неожиданностью, что правовые отношения выступают здесь опять-таки в качестве господства понятияправа и что Штирнер убивает право уже одним тем, что объявляет его понятием, а значит и Святым; об этом смотри «Иерархию» [302] . Право возникает у Штирнера не из материальных отношений людей и вытекающей отсюда борьбы их друг с другом, а из их борьбы со своим представлением, которое они должны «выбить из головы». Смотри «Логику» [303] .
302
См.
303
См. с. 256 – 258, 261 – 262. Ред.
К этой последней форме канонизации права относятся еще следующие три примечания.
Примечание 1.
«Пока это чужоеправо совпадает с Моим, Я, конечно, найду в нем такжеи последнее» (стр. 245).
Пусть пока святой Санчо поразмыслит над этим положением.
Примечание 2.
«Стоит только вкрасться эгоистическому интересу, и общество погибло… как это доказывает, например, римское государство с его развитым частным правом» (стр. 278).
Согласно этому, римское общество уже с самого начала должно было быть погибшимримским обществом, так как эгоистический интерес проявляется в «десяти таблицах» {232}еще более резко, чем в «развитом частном праве» времен императоров. В этой злополучной реминисценции из Гегеля частное праворассматривается, следовательно, как симптом эгоизма, а не как симптом Святого. Следовало бы и здесь святому Санчо поразмыслить над тем, насколько частное право связано с частной собственностьюи в какой мере частное право обусловливает множество других правовых отношений (ср. «Частная собственность, государство и право»), о которых святой Макс может сказать только то, что они – воплощения Святого.
Примечание 3.
« Еслиправо ивытекает из понятия, то все жеоно начинает существоватьтолько потому, что оно полезнодля потребностей».
Так говорит Гегель («Философия права», § 209, добавление), от которого и перенял наш святой иерархию понятий в современном мире. Гегель объясняет, следовательно, существованиеправа из эмпирических потребностейиндивидов, спасая понятиетолько путем голословного утверждения. Мы видим, насколько бесконечно более материалистически поступает Гегель, чем наше «Я во плоти» – святой Санчо.
В. Присвоение путем простой антитезы:
a. Право человека – Мое право.
b. Человеческое право – Эгоистическое право.
c. Чужое право = быть управомоченным чужими} — {Мое право = быть управомоченным Собой.
d. Право есть то, что человеку угодно считать правильным} — {Право есть то, что Мне угодно считать правильным.
«Это – эгоистическое право, т.е. это Мне угодно считать правильным, поэтому оно и есть право» (passim [304] ; последнее предложение находится на стр. 251).
304
– в разных местах. Ред.
Примечание 1.
«Я считаю Себя вправе убивать, если Я не запрещаю этого Себе самому, если Я сам не боюсь убийства как нарушения права» (стр. 249).
Собственно следовало бы сказать: Я убиваю, если Я сам не запрещаю этого Себе, если Я не боюсьубийства. Все это предложение есть не что иное, как широковещательное развитие второго уравнения из антитезы «с», в котором слова «быть правомочным» потеряли смысл.
Примечание 2.
«Я решаю, правильно ли то, чт'o существует во Мне; вне Меняне существует никакого права» (стр. 249). – «Являемся ли мы тем, чт'o есть в нас? Нет, как мы не являемся и тем, чт'o вне нас… Именно потому, что Мы – не дух, который живет в нас, именно поэтому мы должны были перенести его вовне… мыслить его существующим вне нас… в потустороннем мире» (стр. 43).