Немецкий детектив
Шрифт:
Снова воцарилась тишина, потом Линдберг рыкнул:
— Вам нечего мне сказать?
— А что я могу сказать?
— Вы рассказывали про беременную девушку, за которой следили в Швейцарии. Кто она?
— Но я вам говорила, что девушка вернулась живая и здоровая.
— Ерунда! Наверняка подкупили кого-то другого и подставили на ее место.
Виктория рассмеялась так искренне, и смех ее звучал так убедительно, что Линдберг умолк.
— Это не так просто, комиссар. Мы видели девушку до того и после. Так хорошо изобразить другого человека просто невозможно. К тому же,
— Кто эта девушка? — Линдберг все еще рычал, но уже не так грозно.
— Герр комиссар, очень прошу вас, спросите об этом у Вебера,— взмолилась она.— Я только секретарша и вообще не должна ничего говорить.
— Не должна? Прекрасно, тогда я посажу вас за решетку за отказ давать показания, и на этот раз я не шучу!
Минуту в комнате стояла тишина, потом Виктория сахарным голоском пропела:
— И вы могли бы это сделать, герр комиссар? Трудно поверить. Вебер вас представлял мне в совершенно ином свете.
Вебер знал, что в этот момент в глазах ее играли чертики. Слышал, как Линдберг глубоко вздохнул, покряхтел и буркнул:
— В самом деле?
— Конечно.
И снова воцарилась тишина, потом Линдберг вдруг буркнул:
— Где кофе?
— Что?
— Разве вы мне не обещали кофе?
— Да, разумеется.
— Ну вот! Так сколько еще ждать?
Вебер негромко застонал. Вода в ванне давно остыла, но он не решался отвернуть кран, чтобы добавить теплой. В этих новостройках на пятом этаже слышно, как жилец на первом переворачивается с боку на бок. Так что он тихонько выбрался из ванны и принялся вытираться.
А парочка тем временем распивала кофе. Одевшись, Вебер постоял в нерешительности, потом уселся на унитаз и стал читать газету. Успел обстоятельно прочесть все двадцать четыре страницы два раза — от начала до конца и от конца до начала, прежде чем Линдберг убрался. Едва двери за ним закрылись, Вебер выскочил из ванной, стуча зубами.
— Как вы могли…— взвилась Виктория, но Вебер приложил палец к губам, подбежав к входной двери, прислушался, спускается ли комиссар по лестнице, потом спокойно произнес:
— Я вам очень благодарен, Виктория!
— Ах, ерунда,— сердито отмахнулась она.— Вы же слышали, как трудно мне было ему объяснить, что девушка в Швейцарии — это не Анна.
— Но там была Анна!
Виктория растерянно взглянула на него.
Вебер кивнул.
— Уже несколько дней я знаю, что убитая на горе Обер — это Анна. Сегодня я еще раз разговаривал с девушкой, которая заняла ее место. Зовут ее Гизелла, она ее сестра-близнец.
— Сестра-близнец? — Виктория упала в кресло,
— Да, звучит, конечно, диковато. Близнецов разделили во время эвакуации. Мать и одна девочка, Гизелла, обе больные, остались, а колонна беженцев двинулась дальше. Другую девочку, Анну, приютили знакомые. Мать умерла, маленькая Гизелла выжила, но никто не знал, кто она такая, потому что все документы семьи остались в вещах Анны. Когда Ковальский вернулся из плена, он нашел только Анну. Жену и Гизеллу с тех пор считает погибшими. Витте совершенно случайно наткнулся на Гизеллу и тут же придумал способ избавиться от Анны. Теперь вы понимаете, почему мне пришлось сидеть в ванне? Если бы в этой ситуации я предстал перед Линдбергом, пришлось бы все ему выложить. Но, полагаю, мы имеем право довести дело до конца.
Виктория встала и нервно прошлась по комнате. Услышанное ее ошеломило. Потом она остановилась перед Вебером.
— И вы все это знали уже несколько дней?
Вебер кивнул.
— Мне давно уже ясно, что вы гигант мысли, но можете ответить на простой вопрос: когда вы догадались?
— В тот самый вечер, когда мы с Ковальским были в Риссене,— ответил он.— Тогда Витте совершил роковую ошибку. Припоминаете?
Виктория непонимающе уставилась на него.
Вебер достал из стола магнитофон и включил усилитель. Потом повозился со шнуром и нажал кнопку.
Раздался голос Витте.
«Не говорите глупостей, герр Ковальский, грех такое говорить. Разумеется, ваша дочь жива».
А потом донесся голос Ковальского, немного неразборчивый, потому что тот стоял в стороне от Вебера.
«Но эти господа сказали мне, что Анна погибла в Швейцарии, и даже прочитали газету, которая об этом пишет».— «А прочитали они вам, что тело женщины никто так и не смог опознать? И что полиция считает, что речь идет о какой-то француженке? Это они вам прочитали?»
Вебер выключил магнитофон. Виктория все еще ошеломленно взирала на маленькую коробочку.
— Разгадка всего дела — именно в этой единственной реплике Витте, которую вы только что слышали,— пояснил Вебер.— Откуда он мог знать о погибшей в Швейцарии женщине? Из немецких газет? Нет. Значит, он, как и мы, должен был раздобыть провинциальные швейцарские газеты. И только для того, чтобы узнать, что пишут о смерти Анны.
— Да, разумеется,— все еще не придя в себя, протянула Виктория.— Как же я сама не сообразила! А вам, мой милый, даже в голову не пришло сказать мне об этом.
— Виктория, но у меня же не было никаких улик! Поэтому на следующий день я поехал в Риссен и поговорил с девушкой. Особа, с которой я встретился, была Анна, но в то же время и не Анна. Настоящая Анна была более деликатна, более сдержанна. Новая Анна показалась мне более беззастенчивой, что называется, без комплексов.
— Я думаю! Чтобы пуститься на такие аферы, нужно обладать изрядной наглостью.
— Ладно-ладно, но у меня не было никаких доказательств в поддержку этой версии, потому что на вид они как две капли воды. Да и не мог же я поставить их рядом для сравнения. Стало ясно, что придется еще раз поехать в Швейцарию. Там я узнал только одно: погибшая на горе Обер стала жертвой преступления. Но эта женщина не обязательно должна была быть Анной. Снова неопределенность, тем более чиновник в Берне дал мне понять и, пожалуй, не обманывал, что швейцарская федеральная полиция считает погибшую француженкой.