Немного героина для невесты Казановы
Шрифт:
Света была все в том же темно-синем костюме, застегнутом на все пуговицы, наливала себе легкое местное вино. Через толстые стекла очков она увидела Марину и опустила поднятый было бокал.
— Отличное платье. Вам очень идет. А я всех потеряла. Каждый ест, где ему заблагорассудится. Никто не хочет делать доклад. Все будто с ума сошли.
— Сделайте вы, — предложила Марина, усаживаясь и накладывая себе овощной салат из большого блюда в центре стола.
— Но я тоже не хочу, — возмутилась Света. — И вообще у меня другие функции.
— Света, — улыбнулась Марина, — отдыхайте. Посмотрите вокруг — все веселятся. Попробуйте и вы. Вы который раз в Венеции?
— Первый. У меня вообще первая поездка, но это не имеет значения, — не сдавалась Света. — Я на работе.
А рука ее уже порхнула к бутылке, чтобы подлить себе еще немного вина. Света раскраснелась. Глаза за толстыми стеклами таинственно поблескивали. Легкое вино или Венеция совершали свою работу и над Светой.
Марина вдруг ясно представила себе ее жизнь. Немолода, некрасива и не очень умна. Сначала поступление в институт, где конкурс поменьше. С трудом дающиеся пятерки, шпаргалки, зажатые в потных от страха ладонях. Замужество за первым же однокурсником, отчаявшимся познакомиться с кем-нибудь поэффектнее. Затем кропотливое перекладывание бумаг в какой-нибудь конторе. Дети, родители, рохля-муж, все близкие и дальние родственники, с удовольствием сидящие у нее на шее. Не очень свежие котлеты из кулинарии.
И вдруг — каприз судьбы, поворот колеса фортуны, и она устроена гидом в международную туристическую фирму. Но навык радоваться жизни, даже если и присутствовал когда-то, теперь начисто утрачен.
У Марины не было охоты проверять верность своих догадок. Она ни о чем не спросила Свету.
После овощного салата официант принес жареную телятину с картофелем и рыбу. Пустая бутылка на их столе мгновенно сменилась новой.
Большинство посетителей, не дожидаясь десерта, переместились в бар. До торжественного открытия фестиваля оставалось два часа.
Марина отодвинула тарелку и ободряюще взглянула на Свету.
— Увидимся позже.
Света что-то пробормотала в ответ и расстегнула верхнюю пуговицу белой блузки. Темно-синий пиджак уже висел на спинке стула.
Марина покинула ресторан и направилась к выходу. Швейцар подмигнул ей, открывая дверь. Но Марину трудно было вывести из себя в такой день. И потом, швейцар был прав.
На улице к Марине сразу подскочил мужчина в курточке гондольера.
— Синьорина ищет Джакомо? Он где-то здесь, неподалеку. Джакомо! — закричал гондольер в пространство.
А Джакомо был уже тут как тут. В прежней чудовищной рубашке и с довольной улыбкой на устах. Его лицо подростка преобразила улыбка, в которой смешались самонадеянность и страх, обычные для людей его профессии. Теперь он выглядел победителем.
— Я знал, что ты придешь. Я ждал тебя.
«Он не тратит время на церемонии», — подумала Марина. А вслух сказала:
— Где же твоя настоящая Венеция?
Гондольер уже занял свое место и с готовностью сжал в руках весло.
Лодка быстро и бесшумно скользила по воде. Вечерний морской прилив заставил воду подняться и переполнить каналы до самых краев.
Джакомо ничего не говорил хозяину лодки. Маршрут был проверен, как и гостиничные экскурсии. Джакомо без умолку щебетал, а Марина любовалась окрестностями. Проплывая под мостами, лодка на мгновение оказывалась в темноте, и Джакомо горячо пожимал Марине руку.
Из распахнутых окон кафе и ресторанчиков доносилась музыка, но они плыли дальше.
— Мы едем в отличное место, очень злачное. Тебе понравится, — пообещал Джакомо и обольстительно улыбнулся.
Марина чувствовала неловкость и любопытство одновременно. Она прекрасно понимала, что его обольстительные улыбки — плод регулярных тренировок. Она сама еще не знала, как далеко собиралась зайти.
Гондольер высадил их у входа в кинотеатр. Афиши рекламировали фильм «Парк Юрского периода». Угрюмые динозавры взирали с афиш на Марину. Рядом с главным входом в кинотеатр Марина увидела еще одну дверь, похожую на служебный вход. Из-под нее пробивался слабый свет.
У Марины слегка засосало под ложечкой, но отступать было поздно. Джакомо тронул тяжелую дверь, и она сразу же распахнулась. Джакомо был по-настоящему силен, внешняя хрупкость оказалась обманчивой.
Звуки джаза и клубы дыма окутали Марину. Вслед за Джакомо она спустилась по крутой лестнице и попыталась оглядеться.
Десяток мужчин в костюмах, видавших лучшие виды, таких же угрюмых, как динозавры на афишах, сидели за столиками и пили вино. На новых посетителей они не обратили ровно никакого внимания.
На сцене под звуки оркестра вяло отрабатывала свой гонорар стриптизерша, маленькая крашеная блондинка с пышными формами. Угрюмые мужчины в большинстве своем сидели спиной к сцене.
Джакомо напряженным взглядом следил за Мариной, пытался угадать каждое ее желание. Марина отметила, как галантно он пододвинул ей стул.
— Еще немного рано, — извиняющимся голосом пояснил Джакомо. — Настоящее веселье начинается после девяти. А пока мы можем заказать что-нибудь. Ты голодна?
— О нет, — замотала головой Марина, — ничего съестного. Я пообедала в гостинице.
— Тогда выпить. Здесь отличное кьянти.
Джакомо щелчком пальцев подозвал официанта. Тот сразу же принес бутылку.
Марина внимательно посмотрела на Джакомо.
— Должна тебе признаться, что я не разведенная американка.
Джакомо засмеялся.
— А кто же ты, замужняя русская?
— Не замужняя, но русская. Ты наблюдателен, но делаешь неверные выводы.
Джакомо продолжал смеяться.
— Это правда? Ты не обманываешь меня? Я поверить не могу. Ничего страшного, пусть будет русская. У меня никогда еще не было русской.
— Почему ты караулил меня под гостиницей так рано? Это внушает мне подозрение.
Джакомо замялся.
— Мне не очень ловко говорить об этом с дамой.
— Ты не обсуждаешь такие вещи с клиентами? — Теперь засмеялась Марина.