Немного скандала
Шрифт:
– Думаю, ты права.
Глава 26
Солнце нагрело роскошное фламандское покрывало, восхитительные запахи вырвали Эмилию из глубокого сна. Перекатившись на спину, она открыла глаза. Возле постели на лакированном столике орехового дерева стоял огромный серебряный поднос. Беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить его содержимое: свежая выпечка, ваза с фруктами, грудинка, колбаски и яйца-пашот в тонких фарфоровых чашечках. Воздух наполнял божественный аромат кофе. Эмилия сонно пробормотала:
– Наверное, я в раю.
– Я заказал
– Да, у меня такое же впечатление.
Второй сапог был натянут, и Алекс поднялся. Сегодня на нем были бриджи из оленьей кожи и тонкая белоснежная сорочка, распахнутая у ворота. Черные как смоль волосы падали на воротничок. Сквозь высокие окна в комнату лился свет утреннего солнца.
– Я решил, что в это первое утро тебе вряд ли захочется затевать любезную беседу с моей бабушкой.
«Я все еще голая», – подумала Эмилия с некоторым смущением, когда попыталась сесть и шелковая простыня соскользнула, открыв ее грудь. Она торопливо натянула простыню вверх. Даже понимающая улыбка мужа не смогла ее приободрить.
– Ты рассудил верно, – сказала она, чувствуя, что краснеет. – Благодарю за заботу, однако куда ты уходишь?
– Встречаюсь с отцом. Королевское предписание прибыло вместе с завтраком, по всей форме – скрепленное герцогской печатью и предусмотрительно подсунутое под кофейную чашку. Игнорировать такое настоятельно не рекомендуется.
– Разговор будет обо мне. – Это был не вопрос, а, скорее, утверждение.
Алекс наклонился и поцеловал жену, обняв ее за плечи.
– Разговор будет о делах поместий. О прочих делах, а их немало. Только что, на прошлой неделе, я встречался с Хоторном, это главный отцовский поверенный. Поговорим также о здоровье короля, о новом политическом курсе Ливерпуля и, разумеется, не обойдем вниманием и предмет моей внезапной женитьбы.
Как он был спокоен! Как уверен в себе!
За это она тоже его обожала, потому что подобное поведение ясно давало понять – ему безразлично, если семья не одобрит его выбор. С другой стороны, Эмилии было немного завидно. Он мог быть так спокоен, не заботясь о возможных последствиях их женитьбы. Очевидно, Алекс знал, что всегда может рассчитывать на поддержку семьи, даже если привел в дом женщину, которую они никак не ожидали видеть в роли его жены. У самой Эмилии такой поддержки не было. Насколько ей было известно, отец отказался от нее.
И все же, подумала она в это розовое утро, глядя, как улыбается ей муж, она сделала бы тот же самый выбор, если бы пришлось пройти через это еще раз. Его руки, объятия, поцелуи…
И дело не только в этом. Его внимание, забота… и, как ни удивительно, их крепнущая дружба, сексуальное влечение – могучая сила, а она во многих отношениях была пока что новичком в любви. Но она была достаточно умна, чтобы понимать: время, проведенное в постели, – это лишь часть отношений. Ее оставили равнодушной толпы поклонников, которых представлял ей отец. Но этот единственный мужчина – ее мужчина – сразу занял место в ее сердце, и не только потому, что был красив или очарователен.
–
Он поймал ее взгляд, став вдруг очень серьезным.
– Вот это, миссис Сент-Джеймс, истинная правда. Еще совсем не давно, если бы ты спросила меня, я бы назвал подобную сентиментальность смешной. Но сейчас мое мнение переменилось. С твоего позволения я бы отправился на назначенную встречу к герцогу, потом мы покатаемся верхом и я покажу тебе земли Беркли и ближайшие окрестности. Утро чудесное.
Эмилия откинулась на мягкие подушки. Обнаженные плечи и никакого беспокойства из-за семьи Алекса – оно растаяло в лучах его сияющей, теплой улыбки.
– Звучит заманчиво.
Алекс ушел, и Эмилия принялась за поиски своего халатика. Красноречивый холмик голубого атласа на полу в головах постели, сброшенный в момент любовного нетерпения накануне вечером. Тот, кто принес сюда поднос с завтраком, наверняка видел его. Сначала Эмилия оцепенела от ужаса, потом, призвав на помощь здравый смысл, вспомнила, что она теперь замужняя женщина. Более того – женщина, которая вышла замуж за известного своим распутным поведением Александра Сент-Джеймса! Смущение покинуло ее окончательно, когда она занялась едой. Вчера за обедом она почти ничего не ела. Слишком нервничала, чтобы отдать должное семи великолепным блюдам!
Эмилия налила дымящийся кофе в чашечку севрского фарфора и задумалась. С чего начать пир? Она выбрала бисквит, обсыпанный жженым сахаром, два безупречно приготовленных яйца и кое-что из фруктов. Она ела не спеша, размышляя над тем, как быстро меняется жизнь.
Осторожный стук в дверь оторвал ее от приятных мечтаний. Подняв голову, она замерла в тревожном предчувствии.
– Входите.
Вошла горничная, но не вчерашняя милая девушка, а женщина постарше. Торопливо присев в реверансе, она протянула Эмилии толстый конверт кремового цвета:
– Это для вас, мадам.
«Мадам»? К такому непросто привыкнуть, когда тебе всего девятнадцать. Эмилия взяла конверт:
– Благодарю.
Сгорая от любопытства, Эмилия сломала печать и прочла несколько строк, написанных легким, невесомым почерком.
Похоже, не только Алексу предстояла монаршая аудиенция. Она обратилась к служанке:
– Нельзя ли послать сюда горячей воды?
Они обошли периметр конюшен, обсудив целесообразность покупки новых племенных лошадей, прежде чем разговор зашел об Эмилии. Они как раз завернули за угол внушительных размеров кирпичного здания, хрустя каблуками сапог по чистому белому гравию, когда отец безразличным тоном спросил:
– Будь любезен, объясни, как это могло случиться?
Может, сделать вид, что он не совсем понимает, к чему клонит отец, столь резко меняя тему разговора? Но Алекс чистосердечно сказал:
– Полагаю, за это нужно благодарить старинный скандал. Выполняя просьбу бабушки, я познакомился с Эмилией. Этого было достаточно.
Мимо прошел грум, держа на поводу жеребенка; он почтительно опустил взгляд, склоняя голову, а молодой конь тем временем мятежно взбрыкнул, недовольный уздой. Отец выглядел отстраненно, как всегда, но ворчливо признал: