Немного солнца в холодной воде
Шрифт:
Он прижался к Натали, шептал ей слова любви и нежности, даже стонал. Ладони Натали лежали на его затылке, она дышала ровно, тихо, и вдруг он понял, что она спит. Он поднялся, достал из холодильника бутылку шампанского, налил себе бокал и, возвратившись с ним в спальню, встал в изножье кровати. Лицо Натали было доверчивым, усталым, кротким. Он высоко поднял бокал, поклялся в душе, что никогда, никогда не причинит ей зла, и выпил залпом холодное шампанское. И тотчас ему вспомнилось, как он вот так же одним духом выпил кружку теплого пива в кафе, когда они сидели там с Жаном, и Жиль внезапно признался ему, что любит эту женщину.
Глава 2
– Я еще ничего не сообщил тебе об Элоизе, – смеясь сказал Жан. – Полагаю, он докладывал вам о бедняжке Элоизе?
Натали улыбнулась и покачала головой. Они сидели втроем за столиком в маленьком ресторанчике на набережной; Жан и Натали, казалось, понравились друг другу. Жиль был очень доволен.
– А я был уверен, что он рассказывал вам о ней. Ведь Жиль не способен молчать. Единственный раз он попробовал это сделать, когда речь шла о вас. Тут-то я и понял, что он вас любит. В чем и заставил его сознаться. Ну, уж об этом он вам наверняка не рассказывал.
– Ну, довольно, хватит, – сказал Жиль.
Но он не мог сдержать блаженной улыбки. Разумеется, в удовольствии, которое он сейчас испытывал, было что-то мальчишеское, но, право, удивительно приятно слышать, как твой закадычный друг и твоя любовница ласково подтрунивают над тобой. А ты как бы немного в стороне, словно некий любопытный, хрупкий и неуловимый предмет разговора, но постепенно приходишь к мысли, что этот предмет ты сам и есть, что это они тебя описывают, и сразу сознаешь свое значение и их любовь.
– Ну что ж, я сейчас разочарую тебя. Элоиза сделала умопомрачительную карьеру – стала любовницей фотографа номер один в журнале «Вог», и все у нее идет хорошо. Посмотрите-ка на него, Натали: он действительно разочарован. Ему хотелось бы, чтобы женщина оплакивала его всю жизнь.
– Плевать мне на них! – воскликнул Жиль.
– На твоем месте я бы сказал то же самое, – согласился с ним Жан и, наклонившись, поцеловал руку Натали.
Она улыбнулась ему. Уже неделю они с Жилем бродили по еще пустому Парижу, каким он бывает в августе, уже неделю они каждую ночь спали вместе в широкой постели на улице Дофина, и Натали казалась очень счастливой. Они ни с кем не виделись, кроме Жана, только что вернувшегося из отпуска. Когда он два часа назад заехал за ними, на него произвело странное впечатление то, что Натали вела себя в доме как случайная гостья. Жилю самому пришлось доставать из серванта рюмки, а из холодильника – лед, и так далее и тому подобное. («Не забыть бы спросить его потом, почему у них так получилось».)
– Надо заехать в клуб, – сказал Жан. – Натали уже побывала там? Нет? Вы обязательно должны заглянуть туда – посмотреть, что вам сулит жизнь с таким шалопаем.
Натали встала и пошла поправить прическу. Жан посмотрел ей вслед и грустно покачал своей крупной головой.
– Хороша! Очень хороша! – произнес он.
– Ты находишь? – спросил Жиль.
И оба рассмеялись – так забавно прозвучал этот вопрос, заданный как бы между прочим тоненьким, певучим голоском.
– Она гораздо лучше тебя, – задумчиво продолжал Жан, – гораздо лучше. Я говорю не о внешности, – добавил он.
– Спасибо, – отозвался Жиль.
– Постарайся... – начал было Жан и умолк.
– Знаю, знаю, – весело подхватил Жиль. – Постарайся не доставлять ей страданий, сохрани ее такою, как сейчас, постарайся не быть эгоистом, веди себя как мужчина, и так далее и тому подобное.
– Да, – подтвердил Жан. – Постарайся...
Они посмотрели друг другу в лицо, и оба одновременно отвели глаза. Минутами Жиль ненавидел себя таким, каким видел в глазах Жана. Оба встали и, как только Натали возвратилась, отправились в клуб.
В клубе было весело и уже полно народу. Видимо, для парижан август уже кончился. Принимал гостей Пьер, бронзовый от загара; он обнял Жиля и назвал его «сын мой», совсем забыв, что дал этому «сыну» зуботычину при последней их встрече, потом с интересом окинул Натали взглядом знатока. Жиль замялся. Явись он с какой-нибудь другой дамой, он сказал бы: «Натали, вот Пьер, познакомься», – и все было бы ясно: новую любовницу Жиля Лантье зовут Натали. Но тут он не мог. Он сказал церемонно: «Натали, позволь тебе представить Пьера Леру. Пьер, познакомься – мадам Сильвенер». И покраснел при этом.
Этот церемониал представления он проделал раз пятнадцать за вечер. Мужчины хлопали его по плечу, девицы целовали, согласно незыблемым правилам приятельства, установившимся в те годы, и каждый раз он снимал со своего плеча могучую длань и хрупкую ручку (в зависимости от пола друзей, да и то не обязательно), а затем, повернувшись к Натали, представлял мадам Сильвенер того или другого. И всякий раз эта церемония явно вызывала недоумение, но Жиль упорствовал в своей учтивости, забавлявшей Жана и нисколько не удивлявшей непонятливую Натали. Разумеется, тут же к ним прицепился старина Никола, как всегда «под мухой», и после очередного представления сказал Натали:
– Так это вы похитили нашего беби? Мы, знаете ли, беспокоились. Но, право, я бы на его месте ни за что не вернулся.
Он благодушно засмеялся, как подобает галантному кавалеру, и преспокойно уселся за их столик.
– Надеюсь, вы угостите меня виски, чтобы отпраздновать радостное событие?
– Мы ничего не празднуем, – раздраженно отозвался Жиль, – мы праздновали свое спокойствие, а тут пожаловал ты.
– Боже мой! – воскликнул Никола, человек не обидчивый и прежде всего жаждавший выпить. – Боже мой! Да он ревнует!.. Я уверен, что мадам Сильвенер будет в восторге, если мы выпьем в честь ее первого появления в клубе, ведь я вас тут еще никогда не видел, правда? Иначе запомнил бы, смею вас уверить...
Нежно улыбаясь Натали, он завладел бутылкой, стоявшей на столике, и налил себе виски. Жиль был взбешен, тем более что видел, как Жан, сидевший по другую сторону столика, щурит глаза, едва сдерживая смех; Натали не произнесла ни слова.
– Слушай, Никола, – сказал Жиль, – у нас деловой разговор.
– Если у вас деловой разговор, то мадам Сильвенер, наверное, скучно вас слушать. Пойдемте лучше потанцуем, мадам Сильвенер.
И вдруг Натали расхохоталась, а вслед за нею захохотал и Жан. Они не могли остановиться. По природной своей веселости Никола последовал их примеру и тоже захохотал, не забыв налить себе второй стакан. Один Жиль хранил суровый вид, но чувствовал себя униженным и весь кипел от негодования.