Ненаучный подход
Шрифт:
Ага. Почувствовал. Представитель Императора, в качестве хобби оперирующий покалеченных полевиков. Причем непременно в твоей, Анна, компании.
Самой-то не смешно?
Смешно. Обхохочешься.
Сесть бы на землю, обнять щенка, и пусть весь мир остановится и ждет!
Не остановится.
Не подождет.
Вот и 'Настурция'.
Анна повела головой, отгоняя неуместные сожаления. Нужно работать. Шеф просил попытаться выяснить, что же нужно Соболеву в Гнездовске - она попытается. Нужно передать предложение о встрече - не проблема, передаст. Горностай явно хочет снова обскакать княжескую безопасность,
Просто выполняй приказы начальства.
Так, эксперт Мальцева?
Так.
И хватит ныть о понимании. Ты сама-то готова понимать?
Столик был на летней веранде, в нише, огороженной с трех сторон густыми кустами сирени. Цветы еще не распустились. Через пару недель Анна точно начала бы высматривать в гроздьях пятилистники, приносящие удачу, а сейчас осталось только грустно улыбнуться своей суеверности.
На нежно-голубой скатерти, украшенной по краям элегантной вышивкой, стояла тонкая вазочка со свежесрезанными крокусами. Элегантный Соболев встал, поцеловал Анне руку и придвинул стул.
– Добрый вечер, сударыня.
– Добрый вечер.
Повисла неловкая пауза, которую быстро и профессионально заполнил официант, предлагая посмотреть меню и нахваливая салат от шеф-повара.
Когда заказ был сделан и перед ними, будто сами собой, появились дымящиеся чашечки кофе, Соболев просил:
– Как предпочитаете, Анна Георгиевна? Сначала поужинаем, а потом будем говорить о делах? Или начать сразу?
– Позвольте, начну я, - улыбнулась Анна, взяв в руку чашку, больше похожую на наперсток.
– И начну с вопросов. Почему Гнездовск? Почему после удачного ограбления рудников в Кошице Семен с подельниками отправились сюда, а не, например, а Альградское Межевье, недавно получившее независимость?
– Потому что Вы живете в Гнездовске, госпожа Мальцева, а не в Межевье или где-то еще.
– С ума б от счастья не сойти, - смущенно фыркнула Анна. Глотнула кофе, аккуратно поставила чашечку и добавила с легким намеком на ехидство: - Извините, я очень удивилась и не подумала о светскости нашей с вами встречи.
– Ничего страшного, выбирайте любой стиль общения. Слово дамы - закон, - Соболев с удивительной точностью повторил ее интонацию.
Анна молча смотрела ему в глаза.
– Вы были их единственным шансом на спасение, - уже абсолютно серьезно сказал кавалергард, - Семен и так потерял почти всю семью, за племянников он боролся до последнего, все артефакты-регенераторы на них извел, но не хватило. Нужен был маг-медик. Точнее - команда медиков, в одиночку вряд ли бы кто-то справился.
– Если бы медика нашли в первую пару часов после ранения - вполне можно было бы их вылечить, не прибегая к... сомнительным методам, - возразила Анна.
– Так то в первые пару часов. Вы были совершенно правы, предположив, что они телепортировались сначала в Альградское Межевье. Магов там нет, полянские наговоры не помогли, время стремительно утекало... Как Семен умудрился связаться с нашими сотрудниками - отдельная шпионско-авантюрная повесть, я не в курсе всех деталей. Но в итоге сумели выйти на меня. А я уже вспомнил, что в Гнездовске есть уникальный
– Полевики искали мага через гётов? Странный выбор, - недоверчиво покачала головой Анна.
– Семен искал святого, сударыня. Парней могло спасти только чудо.
– Искал святого - нашел некроманта, - хмыкнула Анна, - но где полевики и где империя? Почему вы стали ему помогать?
Соболев молча поставил пустую кофейную чашечку на край стола.
– Понятно, - ответила Анна сама себе, - кто бы им еще помог в Заозерье? С нашей-то системой взаимной выдачи преступников? Семен мгновенно оказался бы в кошицкой тюрьме, а племянники - в могилах. Зато вы не могли упустить возможности сделать своим должником одного из самых опасных главарей полевиков...
– Вы правы, Анна Георгиевна. Я помог им добраться до Гнездовска телепортом и дал ваш адрес, за что был вознагражден возможностью участвовать в операции. То, что вы делаете - чудо.
Соболев посмотрел на приближающегося к ним официанта, и Анна обрадовалась возможности ненадолго замолчать. Им принесли тот самый салат - чуть обжаренные над огнем овощи, зелень, тертый сыр и говядина, сбрызнутые бальзамическим уксусом.
– Еще одна причина, почему я всегда рад побывать у Гнездовске - местная кухня, - сказал Соболев, попробовав угощение, - здесь очень вкусно готовят.
– Неужели при императорском дворе нет хороших поваров?
– Есть, конечно. Но, например, ваши потрясающие драники они делать не умеют. Могут, конечно потереть картофель и попытаться изобразить из него оладьи, но...
Анна очень хотела в лоб спросить его: 'Я-то вам зачем?' - но язык почему-то не поворачивался. Было страшно услышать ответ.
Вместо этого она поддержала тему кулинарии:
– Имперцы почему-то без ума от местной еды. Один ваш соотечественник обожает мачанку, иногда шутит, что ради нее и переехал в Гнездовск.
– Мачанку?
– переспросил Соболев, - а, точно, жаркое с блинами. Тоже потрясающе вкусная вещь...
Пронзительный женский визг на пару мгновений перекрыл все звуки. Кричали где-то совсем рядом.
Анна подскочила.
Визг прервался рыданием.
Анна бежала на вопль. Что-то случилось явно в одном из отдельных кабинетов, расположенных в здании ресторана. Черт, в котором? Двери одинаковые, посетители пока не сообразили, что происходит (кто бы Анне рассказал!) и недоуменно крутили головами. Охранник тоже спешил сюда, но потерял несколько секунд, пытаясь не сбить с ног дородную даму, замершую в проходе.
Анна не поняла, каким чудом Соболев ее опередил. Он резко распахнул одну из дверей в кабинеты, заглянул туда и посторонился, пропуская ее.
В небольшой комнатке за столом сидел человек, откинувшись на спинку дивана и уставившись мертвыми глазами в потолок. По рубашке от плеча расползлось пятно крови.
Официантка, обнаружившая труп, вжалась в стену, хватала ртом воздух и сжимала побелевшими пальцами кожаную папку с меню.
– Стража Гнездовска, - Анна предъявила свой служебный жетон охраннику, все-таки сумевшему добежать до них, и скомандовала: - Никого не выпускайте из ресторана, ни работников, ни посетителей. Вызывайте следователя. Сюда никому не заходить.