Ненавижу Волкова!
Шрифт:
— Держись, братишка, — сипло шепчу, до боли стискивая его пальцы. По щекам текут слезы, но я не обращаю внимания. Плевать, пусть видят. Пусть знают, как я люблю своего глупого младшего балбеса. — Ты должен жить, слышишь? Не смей сдаваться! Я тебе запрещаю.
Сглатываю горький ком, упираюсь лбом в его плечо. Вдыхаю знакомый с детства запах — мятный шампунь, лосьон после бритья, лекарства. От этого сердце заходится в бешеном ритме, грозя выскочить из груди.
— Не уходи, Леша. Не бросай нас. Мы с Никой с ума
Уже не сдерживаюсь — плачу в голос, до рези в горле, до звона в ушах. Всхлипываю, шепчу в бессознательное тело слова любви и поддержки. Умоляю, почти приказываю очнуться, начать бороться за жизнь. Я ведь верю — Лешка справится. Он сильный, не сдастся так просто.
А я… Я обязательно поговорю с Никой. Вправлю мозги и брату, и ей самой. Устрою им романтическое свидание прямо в больнице, помогу признаться в чувствах. Сделаю все, чтобы они снова были вместе. Даже если мне самому придется отойти в сторону.
Потому что я люблю их. Обоих, до безумия. И ради их счастья готов на что угодно. Даже похоронить в себе боль и обиду. Забыть о своих желаниях, смириться с неизбежным.
Лишь бы Ника перестала плакать. Лишь бы Алекс открыл глаза и снова улыбнулся. Остальное — дело десятое. Переживем, справимся как-нибудь.
22
Часы тянутся бесконечно. Я не знаю, сколько времени провела в больничном коридоре, меряя шагами кафель и изводя себя самыми страшными мыслями. Кажется, целую вечность, не меньше.
Макс ушел выяснять, как там Леша. А я осталась одна — перепуганная, растерянная, совершенно раздавленная свалившимся несчастьем. Сижу, уткнувшись невидящим взглядом в одну точку. Комкаю в побелевших пальцах край пиджака, кусаю губы чуть ли не до крови.
Господи, ну как же так? Ведь утром еще все было хорошо! Ну, или почти хорошо, если не считать нашей ссоры с Алексом. И вот, пожалуйста — какие-то жалкие полдня спустя любимый человек уже на грани жизни и смерти. А я понятия не имею, смогу ли когда-нибудь снова посмотреть в его лучистые глаза.
Тихо всхлипываю, смаргивая непрошеные слезы. Нет, хватит рыдать! Леше сейчас нужна моя вера и поддержка, а не никчемные сопли в три ручья. Он борется, он справится. Должен справиться, слышите? Потому что я просто не представляю, как жить дальше без него…
— Ничего себе, кого я вижу! — вдруг раздается над ухом до омерзения знакомый голос. — Никусик, ты ли это? Вот так встреча!
Вскидываю голову и шокировано распахиваю глаза. Не может быть… Тот самый парень из клуба, с которым мы вчера зажигали! Тот, кого Макс приложил в челюсть, защищая мою честь. Черт, он-то что здесь забыл?
Смотрю на него во все глаза, открыв рот. Осунувшийся, бледный, с наливающимся свежим синяком под левым глазом. Ну надо же, а я и думать забыла об этом красавчике!
— Ты?.. — только и выдавливаю, растерянно моргая. — Ты что тут делаешь?
Парень ухмыляется, плюхаясь на соседний стул. С видом завсегдатая закидывает ногу на ногу, окидывает меня масляным взглядом. У меня мурашки бегут по коже от его похабной ухмылочки. Фу, и что я в нем вчера нашла? На трезвую голову — самый что ни на есть прожженный бабник!
— Да вот, с другом твоим познакомился поближе! — гогочет он, кивая на свой фингал. — Тот мужик, что тебя утащил — совсем без чувства юмора оказался. Вот, пришлось синячок медикам показать.
Невольно скриплю зубами, борясь с желанием отвесить ему еще одну оплеуху. Ага, Макс ему, значит, не товарищ! И вообще, нечего лезть к девушкам, которые в стельку пьяны и ни в чем не соображают. Нормальный мужик всегда даст даме проспаться и протрезветь. А этот — прилип как банный лист, сволочь похотливая.
— Слушай, давай ты свалишь куда подальше, а? — устало выдыхаю, потирая виски. Голова начинает нещадно гудеть от его трепотни и самодовольного гоготания. — У меня тут вообще-то брат моего парня в реанимации. Не до знакомств мимолетных, извини уж.
Красавчик округляет глаза, скорчив сочувственную мину. Ага, так я и поверила! Вижу же, что ему по барабану Лешкины проблемы. Просто решил словить момент и подкатить ко мне еще разок. Типа, утешить даму сердца в трудную минуту. Козел похотливый.
— Ой, бедняжка! — притворно охает он, подаваясь ко мне. Бесцеремонно приобнимает за плечи, отчего меня передергивает от омерзения. — Тебе, наверное, так тяжело сейчас! Хочешь, провожу до дома? Составлю компанию, развеселю немного. А то здесь толку сидеть — все равно ничем не поможешь.
От его слов у меня темнеет в глазах от гнева. Да как он смеет, гаденыш?! Я тут с ума схожу от волнения за любимого, а он о своем кобелином желании печется! Нет, ну сколько можно уже?
— Руки убрал! — шиплю, отпихивая его локоть. Вскакиваю на ноги, сверля негодяя яростным взглядом. — Ты за кого меня принимаешь вообще? За шлюху подзаборную? Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как по клубам шляться да по хатам с кем попало?
Парень отшатывается, вытаращив глаза. Видно, не ожидал от меня такой прыти. Думал, раз вчера повелась на его "обаяние", так и сегодня ему обломится. Ага, разбежался! Трезвая Ника — это вам не пьяная размазня с атрофированным инстинктом самосохранения. Уж я-то живо на место поставлю борзого ухажера.
Но красавчик, похоже, с первого раза не понимает. Вскакивает следом, нагло ухмыляясь. Снова кладет лапищу мне на плечо, притягивает к себе. Перегаром на полкоридора несет, сволочь! Так и хочется двинуть коленом промеж ног, чтобы неповадно было.