Ненужный мальчик
Шрифт:
В гостиной, куда его приглашает хозяин дома, комиссар замечает прекрасный старинный рояль, несколько дорогих китайских безделушек. Он мысленно делает вывод: хирург в больнице плюс частные пациенты… доктор Лефевр в пособии на бедность не нуждается.
– Доктор, – внезапно спрашивает комиссар, – как вам сообщили о похищении?
– Я как раз делал операцию, когда это… произошло, – говорит Лефевр. – Жена позвонила мне, как только я вышел из операционной. Ей сообщила дирекция школы Сен-Блез.
– И с тех пор похитители вам ни разу не звонили?
– Ни разу, – заверяет доктор. Полицейский долго молчит, словно обдумывает
его ответ, затем спрашивает:
– Доктор, у вас есть враги? Среди иностранцев вообще, среди африканцев в частности…
Винсент Лефевр, разумеется, ожидал этого вопроса.
– Никаких, – заявляет он. – Когда мне сказали, что речь идет о двух чернокожих, я был просто поражен. Я в Африку никогда и ногой не ступал и не помню, чтобы мне приходилось оперировать африканца, по крайней мере какого-либо африканского деятеля.
– Значит, вам пришла в голову мысль о мести какого-нибудь пациента? – замечает комиссар мимоходом.
– Ненормальные, неуравновешенные люди попадаются часто, – отвечает хирург, пожимая плечами. – Но обычно они начинают с угроз.
– Итак, у вас нет никакой догадки, никаких подозрений относительно личности похитителей или их мотивов?
– Абсолютно никаких, комиссар, – уверяет Лефевр.
«Еще немного, – думает Кро, – он поклялся бы на библии и плюнул на ковер».
– Мог бы я повидать мадам Лефевр?
– Моя жена страшно переживает, мне даже пришлось дать ей успокоительное, когда я вернулся. Но я позову ее.
Двумя минутами позже Кро говорит себе, что было бы обидно упустить такую встречу. Арлетта Лефевр – одна из самых красивых женщин, каких ему приходилось видеть. На ней длинное домашнее платье зеленого цвета, которое красиво оттеняет нежный цвет лица и волосы с бронзовым отливом, распущенные по плечам. Она протягивает ему тонкую, красивую руку. Другой рукой она вытирает глаза, покрасневшие от слез.
– Господин комиссар, – произносит она умоляющим тоном, – возвратите нам нашего маленького Фабиена. Это наш единственный ребенок, господин комиссар. Мы готовы сделать все что угодно…
Ее горе непритворно, но последние слова настораживают комиссара.
– У вас уже потребовали что-нибудь? – спрашивает он.
Ему кажется, что, чуть растерявшись вначале, Арлетта Лефевр быстро берет себя в руки.
– Увы, нет, господин комиссар, но я предполагаю, что люди, похитившие Фабиена, вот-вот дадут о себе знать.
Кро качает головой. Прошло два с половиной часа после исчезновения мальчика и Мари-Клод Жанвье. Он пристально смотрит доктору в глаза.
– Могу я рассчитывать, что вы поставите меня в известность, когда это произойдет?
Винсент Лефевр печально качает головой.
– Я не могу вам этого обещать, комиссар.
– Я вас понимаю, – бурчит Паскаль Кро, прощаясь.
Внизу у дома Видалон ждет комиссара в машине с радиотелефоном.
– Картотеку смотрели?
– Люди на местах, шеф, – докладывает инспектор, – а я изучил все данные. Доктор Лефевр безупречен. Придраться не к чему. Никакой политической деятельности. Не числится в досье спецслужб. Короче, надо начинать с нуля. А что у вас, каково ваше впечатление?
– Трудно сказать, – отвечает комиссар. – Пока я склоняюсь в пользу версии похищения с целью вымогательства. Мать, разумеется, в отчаянии. Ее я видел совсем недолго. Муж дал ей успокоительное. Чертовски хороша, однако. Почти на десять лет моложе, чем он. Я понимаю: дождался, пока достигнет положения, чтобы жениться на королеве красоты.
– А он что думает? Никого не подозревает?
– Никого. Он узнал о похищении от жены, которой сообщили из школы. Вернулся домой, как только смог. Похитители еще вестей о себе не подавали. И я ему верю, поскольку телефон прослушивается с 9 часов 15 минут. Но все-таки…
– Все-таки?
– Не знаю, – произносит комиссар в нерешительности. – У всех у нас в конце концов происходит профессиональная деформация. Но мне кажется, что в ответах эскулапа прозвучала какая-то фальшивая нотка.
– Это не исключено, – соглашается Видалон. – Послушайте-ка Гибера.
Он знаком подзывает инспектора Гибера, крепкого парня с цепким взглядом, в замшевой куртке и таких же ботинках.
– Гибер, – объясняет Видалон, – расспросил господина Распиньяка, директора школы Сен-Блез. Давай, Гибер.
– Неплохой парень, – начинает Гибер. – Переживает, потому что еще не знает, навредит ему эта история или сделает рекламу. Ему сказал о том, что случилось, через несколько минут после похищения старший надзиратель, а тому – привратник. Он быстро спустился из своей квартиры и позвонил в дежурную службу полиции. Это первое, что пришло ему в голову. Прислуга Лефевров подняла гвалт, причитала на португальском, тогда он решил позвонить в больницу.
– В какую больницу? – спрашивает Кро.
– Ла Питье. Там он режет… э… оперирует. Но он не смог с ним поговорить, потому что у хирурга была операция. Тогда он позвонил матери.
– Подождите, шеф, это не все, – вмешивается Видалон. – Что ему сказали в больнице, Распиньяку?
– Ну, он, конечно, настаивал, – продолжает инспектор, – сказал, что дело срочное и касается сына доктора. Но телефонистка сказала: «Ему уже звонили по этому вопросу четверть часа назад».
– А? – подскакивает Кро. – Это в котором же часу?
– Ну, конечно же, шеф, – важно произносит Гибер, – я попросил его уточнить время. Похищение произошло где-то в 8 часов 28 минут. Распиньяка известили в 8 часов 35 минут. Пока он разобрался… В дежурную службу полиции он позвонил в 8 часов 45 минут. Так он полагает, поскольку постоянно на часы не смотрел. А в больницу – спустя пять минут. Во всяком случае, он уверяет, что девяти не было.