Необычное расследование
Шрифт:
— Или ударная группа Бестужева. Что-то мне подсказывает, что ветер от него дует. Но для начала послушаем Ксению. Попробуйте ей дозвониться.
— Хорошо. Только перед этим я хочу спросить, а вы не думаете, что и Ксения познакомилась с Костромским неслучайно. Может Бестужев и там поработал?
— Она говорила, что познакомились на лекции, это не вписывается в традиционную банную схему.
— Какая разница. Он же говорил, что в сауну приезжают студентки. Он мог специально подстроить лекцию, если знает декана. Он же сказал, что Костромской был не
— Интересное предположение, — задумчиво улыбнулся Краснощеков, — возможно вы и правы.
Ксения пришла сама. Она вся светилась. Даже бледность уступила ее легкому румянцу на щеках. На ней был серый шерстяной костюм, из-под которого выглядывала бледно розовая блузка.
— У меня хорошая новость! — Сообщила она с порога. — Я получила письмо от Коли. Читайте! — Она протянула его Краснощекову. Он зачитал его вслух.
Дорогая Ксюша!
Знаю, что доставил немало переживаний своим исчезновением. Так надо было. При встрече объясню! Скоро увидимся.
Целую, Николай.
— Не сильно отличается, — заключил я.
— От чего отличается? — удивилась Ксения.
— Пришло примерно такое же письмо сыну Николая Петровича, — ответил Краснощеков. — Где вы нашли это письмо?
— Нашла? — удивилась Ксения. — Оно было в почтовом ящике. — Вот смотрите.
Конверт был такой же, но на нем стоял почтовый штамп, нечеткий, из-за чего увидеть номер почтового отделения было невозможно.
— Когда письмо пришло?
— Я увидела его сегодня, правда пару дней до этого я в ящик не заглядывала.
— И что вы думаете по этому поводу? — спросил Краснощеков.
— То, что у него все хорошо, скоро мы увидимся. Поэтому я думаю продолжать расследование бессмысленно.
— Может быть, — загадочно произнес Краснощеков. — Вы давно знаете Бестужева?
— Бестужева, — она сделала вид, что задумалась — а кто это?
— Ну как же, Александр Данилович. Мы с ним встречались вчера, он вам большой привет передавал.
— Ах, Александр Данилович, — смутилась Ксения, — мне что-то про него Николай Петрович говорил. По-моему, он работает где-то в администрации. Но лично я с ним не знакома. — Сказала она достаточно правдиво, если бы усилившийся румянец на лице не вызвал сомнения. Она это почувствовала.
— Извините, но мне идти надо. Я ведь с занятий убежала, чтобы вам сообщить. Так что прощайте, надеюсь, больше не увидимся.
— Как раз наоборот, — успел ей сказать вдогонку Краснощеков, — мы обязательно встретимся! — Он посмотрел на меня, глаза его светились. — По-моему, вы оказались правы. Она точно знакома с Бестужевым. По-видимому и декан знаком с ней и мог организовать якобы случайное ее знакомство с Костромским во время лекции.
— Но это получается, что все замыкается на Бестужеве?
— Надо будет срочно связаться с Лобицким. Если Бестужев заинтересованное лицо, то нам одним с ним не
— А я сам хотел вам звонить.
— Зачем? Что-то случилось? — спросил Краснощеков.
— Случилось! — он радостно улыбнулся. — Николай Петрович жив и скоро будет! Вот читайте. — Он протянул уже знакомый нам конверт с нечетким штампом.
Дорогой Вальдемар!
Знаю, что доставил немало переживаний своим исчезновением. Так надо было. При встрече объясню! Скоро увидимся. Готовься к выборам, победа за нами!
Николай.
— Вот и все! — торжественно заключил он.
— Что все? — удивились мы.
— Расследование закончено. Больше в ваших услугах я не нуждаюсь. Скажите, сколько я вам должен за проделанную работу, и мы распрощаемся с вами. Надеюсь, что наше взаимодействие останется между нами.
— Но подождите, — не выдержал я. — Неужели вы не понимаете, что это может быть подделка. Его мог напечатать любой человек. Почему вы думаете, что это его послание?
— Потому что любой человек о выборах и наших с ним отношениях не знает. Я вполне удовлетворен его письмом и вам советую последовать моему примеру.
— Но вы хотя бы можете ответить на несколько вопросов? — попросил Краснощеков.
— Я крайне не желаю этого делать. Но учитывая вашу большую проведенную работу и мое хорошее настроение, могу задержаться на пять минут.
— Вам знаком декан из госуниверситета, который организовал лекцию Костромского для студентов юридического института?
— Да, знаком. Это Иван Евгеньевич Свиридов. И что?
— Он участвовал в посиделках с Бестужевым?
— Как-то я его там видел.
— А Ксению вы знаете, подругу Костромского? Она входит в круг студенток для сауны?
— Ксению? Знаете, там столько девушек перебывало, всех не запомнишь. Может и была Ксения.
— Понятно. Спасибо вам большое.
— Надеюсь, вы поступите правильно и займетесь другими делами. Исчезновение Костромского и так вызвало большой общественный резонанс, я имею ввиду в наших кругах, и думаю, данное письмо наших сторонников устроит. Уверен, что он потерялся неслучайно. Наверное, приготовил хороший сюрприз для конкурентов. Хочется поскорее его увидеть. До свидания!
— До скорой встречи! — ответил я ему. Он как ошпаренный вылетел из нашего офиса, успев на лице изобразить крайнее недовольство.
— Итак, можно сделать вывод, что кто-то очень хочет прикрыть наше расследование. Видно мы кому-то наступили на пятки. Но и мы не лыком шиты! Как думаете, Владимир Федорович?
— Полностью с вами согласен, хотя чувствую — наше расследование идет к завершению. Вы сами сказали, связи у них большие, и главного нашего заказчика они увели в сторону. Теперь придется надеяться только на себя.