Неофит Ци

Балашов Максим

“Вот и началась моя новая глава в жизни. Теперь ты в неофитах нау. О-у-у-у-о, теперь ты в неофитах нау,” — пропел Крас на манер одной знаменитой старой песни из своего мира.

Глава 10

Глава 10.

Все разбежались по своим норкам, и в коридоре послышался звон инвентаря для уборки. Сергей отметил, что на самом деле не так уж и много послушников переводят в неофиты. В их крыле здания, кроме него и Ли, уборка велась только ещё в одной комнате. Махая веником из стороны в сторону, Крас решил задать Ли ещё пару вопросов, которые его интересовали после пламенной речи мастера.

— Слушай друг, а Пинг, какой он?

— М-м-м-м-м, как бы тебе пояснить, одним словом его не охарактеризуешь. Скажем так, он разный. К послушникам, которые приходят учиться с десяти лет, он, наверное, относится как строгий наставник. К тем, кто приходит в пятнадцать, с лёгким пренебрежением, поговаривают, что он придерживается такого мнения, будто они занимают места настоящих воинов. Он очень много прошений подаёт, чтоб отделение грамматики, арифметики и письма закрыли

в нашем храме. В центральной части империи есть несколько монастырей, которые специализируются на этих направлениях. Но сильные мира сего не хотят отправлять своих кровиночек так далеко. Да и вести они себя там по-разгильдяйски не смогут. Ведь в тех храмах учатся дети других влиятельных людей. А тут они под боком, и авторитет родителей играет не последнюю роль в их обучении в нашем-то храме. Самое интересное, что старший мастер Ши Вейж тоже поддерживает Пинга в этих рвениях, но не хочет влезать в политические дрязги. Он сказал ему, что если тот когда-нибудь захочет стать старшим мастером, то должен решить эту проблему сам. К послушникам, таким как мы с тобой, которые с младенчества живут и учатся в монастыре, он относится, как к собственным детям. По-другому не выразишься. У меня никогда не было отца, но я думаю, что именно таким он и должен быть. Может, он не проявляет чувств любви и ласки, но порвёт любого за нас. Так что, если кто и сможет решить конфликт с отпрысками знатных людей, то это Пинг. Мне даже кажется, что он немного их презирает. Запомни, если что-то случится, то лучше сразу ему признайся. После того как тебя накажет другой мастер, Пинг уже будет бессилен и отменить наказание не сможет. А в нашем храме за некоторыми мастерами небоевых направлений наблюдается лизоблюдство перед детьми власть имущих граждан. Пинг же плевать хотел с высокой колокольни на связи родителей той же триады. Как я понял, он хочет полностью посвятить себя служению в храме в качестве мастера. Именитые полководцы не раз звали его в свои подчинённые или советники, но учитель всегда отказывает. Правда, если ты будешь неправ, от порки тебя это все равно не спасёт. И ещё один скользкий момент, советую не шататься в одиночестве. Будет спорная ситуация. Если против твоей персоны покажут двое или более неофитов, накажут тебя. Ещё забыл сказать, когда тебе что-то требуется от мастера, никогда не заговаривай с ним первым. Просто подойди и стой рядом, пока он тебя не спросит, что тебе от него нужно. Со слугами или завхозом можешь общаться свободно, они не относятся напрямую к нашему храму. Им платят за свою работу деньгами. На самом деле у слуги даже меньше прав, чем у послушника. Но издеваться над ними считается позором для монаха. Если кто-то заметит, как ты это делаешь, тебя публично накажут. Даже дети знатных родов до такого не опускаются. Им не страшно, что о них будут говорить по поводу издевательств над слугам. Ведь в своих родных имениях к таким людям, как служащие, эти выродки, относятся, как к грязи. Нередко случается, что слугу могут убить за плохо выполненную работу или если господин будет не в настроении. Детишки же опасаются самого публичного наказания. Это позор в высшей степени. В силу этих обстоятельств в наём на работу в храм также выстраиваются очереди, ведь к ним тут относятся по-человечески. Собственно, работников в поле мало никогда не бывает. Владения храма расширяются каждый год, многие фермеры отдают свои земли в ведомства монастыря. Они продолжают заниматься тем же самым, только ещё платят небольшой налог в виде натуральной продукции монастырю. Взамен они получают гарантию, что знатные рода не отберут их земли. А так как мы ещё и на границе с Савуром находимся, их земли встают под защиту бойцов монастыря. В сезон посева или сбора урожая дополнительные работники посылаются мастерами в помощь крестьянам. Послушники тоже часто ходят в поля. Считается, что монах должен быть разносторонне развит и не быть высокомерным, воспринимать любой труд, как важный. Неофиты же могут попасть на поля в качестве наказания, а также, если основные работники не справляются в сезон сбора урожая.

— Слушай, Ли, а какое сейчас время года?

— Сейчас конец апреля, скоро сакура зацветёт. Послушников отправят в лес висельников собирать листья. Медикусы впоследствии изготовят на их основе полезные отвары. То ещё занятие, нужно, чтобы каждый листок был целым и чистым.

— Лес висельников? Что это за место?

— Как гласит легенда, пару тысяч лет назад, группа заговорщиков затеяла переворот в нашей провинции. У них это даже почти получилось. Была убита вся правящая верхушка. Только наместник выжил. Когда войска прибыли на подавление мятежа, заговорщики укрылись в этом лесу. Солдаты выискивали провинившихся и вешали их на ближайшем дереве. В назидание другим несогласным трупы не снимали до их полного истления. После этого тот лес стали так называть. Находится он в двух километрах за холма Шанпо, на котором мы проводим утренние пробежки. Деревья там давно проредили и высадили тысячи кустов сакуры, но название так и осталось. Мы находимся на самом юге империи, к западу идут владения Савура, если двигаться на юго-восток, то можно выйти к великому океану. Климат почти не меняется, летом только становится жарче, а зимой очень часто идут дожди. Нам ещё повезло, не представляю, как проводить утренние медитации после пробежки в северных регионах, говорят там даже снег выпадает. Не знаю, что это такое, наверное, что-то неприятное.

— Снег — это замёрзшая вода, когда на улице становится слишком холодно, дождь превращается в снегопад. Ещё он может лежать на вершинах гор.

— Определённо мне стоит с тобой ходить в библиотеку. Такими знаниями мало кто может похвастать. Ладно, что-то мы заболтались, пора в прачечную и на распределение в подгруппы, надеюсь, нас не разъединят.

Друзья сдали старые одеяния послушников, находившиеся

в достаточно приемлемом состоянии. А слуга по приёму исподнего пытался убедить их в обратном, наверное, чтоб не стирать самолично. Но Сергей своим красноречием быстро пресёк эту нахальную попытку. Ребята отправились в главный зал медитаций для дальнейшего распределения. Зайдя в зал, они увидели несколько десятков новоиспечённых неофитов, которые толпились возле доски с объявлениями. Подойдя к ней, Крас начал разглядывать незнакомые иероглифы. Он пялился на них пару минут, как баран на новые ворота, и понял, что ничего не понимает. Попробовав сконцентрироваться, закрыв глаза, попытался представить то, что увидел на листке бумаги, у себя в сознании. С его обучаемостью это была не проблема, любые надписи он запоминал, как фотоаппарат. Когда надпись появилась у него в голове, он понял, что иероглифы начинают складываться в знакомые ему слова на русском языке. Открыв глаза, понял, что теперь понимает и то, что было написано на бумаге. Письмена были все ещё чужими, но понятными. На бумаге был изложен список имён, а также, к каким подгруппам они относятся и в какие корпуса их поселили.

“Так, посмотрим, где тут я. Лао Турандэ.”

— Ли, Турандэ это я?

— Ну ты даёшь, даже не вспомнил своего второго имени. Да это ты. И так же, как и я: боевое направление с уклоном на оперирование энергией ци. Поселили нас в третий жилой корпус южного жилого комплекса.

— Это хорошо?

— Вообще-то да, как минимум, нам не придётся далеко переезжать, это здание находится напротив нашего. Ещё мы останемся рядом с пляжем. Та-а-а-к, — ведя дальше вниз по списку Ли начал улыбаться. — А вот это уже хорошие новости. Триаду перевели в соседний корпус, жаль, конечно, что не в другой жилой комплекс, но и так неплохо. Будем реже видеть их лица. Похоже, Пинг проигрывает в войне с начальством. Направление грамматики, арифметики и письма в этом году расширили. Теперь они занимают почти половину мест в храме. Скорее всего, сказывается то, что савурцы давно не совершали крупных набегов на деревни. Правители считают, что содержать такую армию накладно и большая численность бойцов не требуется. Как бы кто-то об этом не пожалел. Но им виднее, нам не стоит об этом думать, без нас разберутся. Побежали занимать новые комнаты.

Покинув главный зал для медитаций, парни добрались до нового места проживания. Третий корпус ничем не отличался от их старого. Такие же два коридора, разделённые комнатами. Единственным отличием было то, что корпус являлся более вытянутым вглубь, что положительно сказалось на квадратуре личных комнат неофитов. Зайдя внутрь комнаты, Крас ещё подметил тот факт, что перегородки между комнатами были сделаны из камня, а не из дерева обтянутого бумагой, как в старом жилье послушников. Комната была такой же по ширине, но длиннее. В углу появился шкаф для одежды. Кровати были раздельного типа и стояли друг напротив друга вдоль стен. Дверь вела в центр комнаты. У изголовья лежанок стояли тумбы. Потрогав лежбище, Крас не удивился тому, что это по-прежнему широкая доска.

— А эти пенаты побогаче будут, да и кровати шире и длиннее. Можно жить, несмотря на этот свинарник, который нам оставили прежние хозяева, — под свинарником Сергей подразумевал небольшой слой пыли под кроватью, тумбой и на окне.

— ПЕНАТЫ, запомним.

— Можешь не запоминать, так некоторые называют свой родной дом. Пинг говорил, что нам нужно проверить инвентарь. Лучше ещё проверь, чтоб вся мебель была исправна.

Шкаф и тумбы работали приемлемо, и кровати были целы, а вот веников и ведёрок не было.

— А почему гладильная доска в два раза уже.

— О, это интересный момент, нам должны выдать металлические тяжёлые утюги, которыми мы должны научиться пользоваться.

— Они работают на углях?

— Нет, угольными утюгами выполняют глажку только слуги. Мы же должны научится нагревать их с помощью внутренней энергии.

— А как же гладят те, кто ей не владеют?

— Кто победнее, мучаются на этих узких досках по-старинке. Родители богатых отпрысков доплачивают слугам отдельно, и они пользуются их услугами в прачечной, покупают дополнительные комплекты одежды, а те их стирают и гладят. Нам же придётся все делать самим. Нагревать утюг мы в лучшем случае сможем только года через три. Но тренироваться придётся каждый день. Так как у нас только два комплекта одежды, гладить придётся много. Пойдём к завхозу за инвентарём. Многие неофиты после выпуска забирают его с собой, считая веник и ведро близкими друзьями, ведь они прожили с ними и пользовались в течение нескольких лет. Странный ритуал. Как я не люблю общаться с этим мерзким мужиком. Каждый раз выдаёт инвентарь, как собственный, да ещё и скорее получим комплект не первой свежести.

— Доверь это мне, думаю, я смогу найти общий язык с этим человеком.

Дойдя до кабинета завхоза, Крас очень быстро выбил себе и другу абсолютно новенький инвентарь. Намекнув хозяину веников и швабры, что догадывается, почему молодые люди получают в своё пользование не самые новые приспособления по уборке. По его взгляду в глазах он понял эту простую коррупционную схему, скорее всего, излишки продавались на местном рынке. Люди везде одинаковые. Алчность и жадность неискоренимы. Завхоз также намекнул, что, если будут какие-то проблемы бытового направления, он с радостью поможет, например, с глажкой или выдачей нового обмундирования.

— Слушай, Ли, а как ведётся торговля внутри храма?

— Никак. Наличные деньги внутри монастыря запрещены. Все, что нам нужно, мы можем получить бесплатно. Это, конечно, понятно, но я думаю, что есть какие-то способы получить желаемое по другим схемам. Например, может я не хочу гладить сам или получить дополнительный комплект одежды, как это можно устроить?

— Богатые родители послушников договариваются за пределами монастыря. Единственный способ получить что-то сверх нормы — это заработать на зарядке энергокристаллов. Но нам это пока не доступно.