Неотразимое чудовище (сборник)
Шрифт:
— Послушай, Андрей, ведь это даже здорово, что этот «некто» позвонил… Кстати, голос был мужской или женский?
— Среднеполый.
— Если предположить, что это был убийца или человек, который оного знает и ценит, есть два нюанса, позволяющих нам сузить круг подозреваемых, — задумчиво сказала я. — Потому что этот человек знал мое имя, знал, где я работаю, но, например, он знает только мой рабочий телефон — то есть твой. А вот домой мне никто не звонил. А таких людей не так уж много, милый! И…
Я подошла к нему и чмокнула в щеку.
— Не надо смотреть на меня трагически.
Послав ему воздушный поцелуй, я заспешила к остановке.
Времени у меня было в обрез, и даже подумать над внезапно возникшей проблемой, увы, было некогда!
В принципе, мой рабочий телефон был только у четверых.
Воронцов-старший вряд ли будет звонить, зажимая нос прищепкой. Александра уж совсем не проходит, кроме того, они оба знали мой домашний телефон.
Далее следовала Аня. Она знала только мой рабочий телефон, это верно, но она у меня никак не ассоциировалась с убийством.
И вряд ли истинный убийца стал бы так горячо настаивать, что Игорь не виновен! Наоборот…
Так что Аня у нас вроде бы тоже отпадает.
Остаются Бася и Аббасова.
Вторая не знала, кто я такая, наивно принимая меня за влюбленную дамочку. Телефон у нее был мой рабочий, это верно — но ведь она-то думала, что это домашний… Так что вряд ли ей пришло в голову зажимать нос прищепками и устрашать меня. Может быть, это и в ее стиле, но только если допустить мысль, что наша «гильотинщица» прикинулась глупее, чем она есть на самом деле, или обладает реальными способностями экстрасенса, во что мне верится с трудом.
Не тянет она на экстрасенса, хоть тресни!
А если она экстрасенс, значит, Игорь Воронцов сейчас в меня сразу влюбится! Только увидит — и сразу упадет со стула прямо в мои объятия!
Впрочем, привораживала-то я не его, а Даймона Хилла. Вполне возможно, что сейчас несчастный Хилл мечется на своем болиде, а в мыслях у него непонятно откуда взявшийся образ рыжекудрой прелестницы, и он, несчастный парень, не знает, где ему меня отыскать!
Вот положеньице-то!
Я фыркнула.
Нет, а впредь надо быть осторожнее, милая Александра! Не стоит «эгильотничать» с иностранцами, которые о тебе слыхом не слыхивали.
Итак, остается у нас только…
Бася?!
Я даже вздрогнула от этой мысли.
В самом деле, она ведь просила мой телефон, якобы хотела мне помочь, и не позвонила!
Я дала ей как раз рабочий, если мне не изменяет память.
Черт побери!
— Московская, — объявила кондукторша.
Мне пора было выходить.
«Ладно, — решила я. — Додумаю потом. Сейчас мне надо сфокусировать внимание на Игоре Александровиче Воронцове».
Он не обманул моих ожиданий.
Единственное, что меня не то чтобы раздражало в нем, а немного напрягало — он совершенно не реагировал на мое появление.
Так, скользнул по мне безразличным взглядом, и все!
Я вошла в Ванцовский кабинет тихо, как мышка. Людмила сидела, неизвестно, что записывая, — очевидно, бесконечные попытки
— Привет, — сказал мне Ванцов.
— Привет, — ответила я, не сводя глаз с предполагаемого убийцы. Он не обратил никакого внимания на мой явный интерес. Мало ли кто тут ходит и мной интересуется — говорил его безразличный взгляд.
— Вот это Александра Сергеевна, — представил меня Ванцов.
Игорь вяло кивнул головой.
— Знаете, почему она здесь?
Он пожал плечами.
Минимум реакции!
Можно понять беднягу Лешку с его раздражением!
— Александра Сергеевна — частный детектив. Ее наняла ваша дочь, Игорь Александрович! Потому что она, представьте себе, не верит, что это сделали вы! Я не стану обсуждать тот факт, что она не верит и нам — это ее дело. И ее право… Но девочка могла бы не трудиться. Могла бы не тратить деньги из копилки, если бы вы соизволили наконец-то открыть рот и поведать нам, что произошло в вашей квартире вечером, четырнадцатого февраля двухтысячного года?
«Вот уж и впрямь — какой ужас! — подумала я. — Убийство-то произошло в день Святого Валентина. Ничего себе — день любви, топором по голове! Впрочем, если это исходило от ее странного любовника, того и следовало ожидать!»
Кажется, Игорю, в самом деле, было на все наплевать. Он никак не отреагировал на ванцовскую горячую речь.
Может быть, у него, действительно аутизм?
— Ну, ладно, — сказал Ванцов, поднимаясь. — Надеюсь, Александре Сергеевне повезет больше, чем мне. Я оставляю вас вдвоем. Помните, что я вам сказал. Ваша дочь ждет. И очень вас любит…
— Не пойму, правда, за что, — пробормотал он едва слышно, проходя мимо меня. — Женские сердца — загадка…
— Я пропустила твой прикол мимо ушей, Ванцов, — так же тихо произнесла я. — Хорошо, что ты сообразил не добавить про «злую любовь к козлу»…
— Я вежливый! — осклабился он. — Удачи тебе, крошка!
— Вы можете называть меня Саша, — начала я, сев на ванцовский стул.
Ха!
Похоже, он не собирался меня даже замечать. С таким же успехом я могла попросить меня как-нибудь называть вон тот шкаф. Или компьютер.
Ну что ж…
Будем играть в «крокодила», раз у нас такое настроение.
В глаза его я смотреть не решалась. Я помнила — «боль, какой не видел свет, плыла, как мгла из глаз».
— Вы можете продолжать молчать. Я знаю, есть люди, которые упиваются своим страданием, — сказала я компьютеру. — Это ничего, что где-то есть родители, которые не верят в твою виновность, но смирились. Это ничего, что есть двое детей, очень славных, кстати, и эти дети ждут своего отца, раз уж судьба отняла у них мать. Продолжайте. Вам ведь так нравится ваше и их страдание! Можно продолжать. Детям мало, что у них так ужасно погибла мать. Они еще должны — жить с сознанием, что их отец — убийца матери. Наверное, так и надо оставить. Пусть. Это только в религии дети не отвечают за грехи родителей — в жизни им положено отвечать, и они это будут делать долго — пока все не забудут о случившемся! Молчите и дальше. Вас ведь явно не волнует, что ваша дочь теперь не знает, как ей жить?