Неотразимое чудовище
Шрифт:
— Нет, не проще, — отрезала я. — Ванцов становится ужасно вредным, когда я, по его мнению, начинаю своевольничать. Как и наш милый Андрей. Это же менты, а менты все довольно самолюбивые ребята.
— Как и ты.
— Я не самолюбивая! — возмутилась я. — Просто меня вся эта история ужасно заинтересовала. Как ты этого не понимаешь?
— Понимаю, — с готовностью кивнул Пенс. — Но все-таки почему бы нам не зайти к Ларикову? У него могут оказаться новые сведения о твоей Лизе Ракитиной. А последить за Валерой мы всегда успеем. И
Я задумалась. В конце концов…
— И потом, как мы будем следить за твоей Валерой в этаком туманище?
Последний довод был самым убедительным. Мне пришлось согласиться с ним, и я вздохнула.
— Ладно. Пошли к Ларикову. А то он, наверное, поднял на ноги Интерпол, пытаясь найти меня уже где-нибудь на Гаити! Они же с Ванцовым психи, им все время кажется, что за мной бегает толпа маньяков! Того и гляди, засунут меня в бочку с краской, чтобы перекрасить в негритянку!
Глава 8
Знаете ли вы, в чем прелесть любой непогоды, включая туман?
Вы почти целый день, продрогший и печальный, расхаживаете по городу, распространяя вокруг себя, как огни святого Эльма, мрачные мысли и безысходность, и только одна мысль греет вас на протяжении всей прогулки — где-то есть небольшая, уютная квартира. Там свистит чайник, из кухни уже доносится приятный запах кофе, а на кресле, поджидая вас, приютился теплый плед.
Миновав еще парочку темных и туманных улочек, мы оказались наконец-то прямо перед домом Ларикова, и я облегченно вздохнула.
— Пенс, иногда ты потрясаешь меня мудростью, — сообщила я. — Иногда твои идеи не лишены здравого смысла! Хотя следственный эксперимент нам все равно проводить придется, просто будем надеяться, что завтрашний день будет ясным и теплым.
Открыв дверь, мы вошли, и тут же встретились с суровой реальностью в образе разгневанного Ларикова.
Он стоял, загораживая проход в комнату, и смотрел на нас исподлобья.
— Ну-с? — спросил он, гневно раздувая ноздри. — Можно поинтересоваться, что все это значит?
— Что? — я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал гордо и спокойно.
— Как это что?!
— Да, мне интересно, что ты имеешь в виду, — пояснила я, стаскивая с ног промокшие ботинки. — И, кстати, есть ли у нас горячий напиток? Кофе, глинтвейн, чай?
— Найдется, — хмуро кивнул Ларчик. — Но только после того, как ты мне объяснишь, где вы мотались.
— Культурные развлечения, друг мой, как мне внушала мама, являются неотъемлемой частью выходного дня интеллектуально развитой личности, — произнесла я. — А ты скучал без нас?
— Тебе же было сказано: не разгуливай по городу! — прошипел он.
— Я же не одна разгуливала, а с Пенсом! — возмутилась я. — Или мне теперь не выходить из дома вообще, пока вы не поймаете этого вашего любителя рыжеволосых женщин? А если вы его вообще не сможете поймать? Если он будет терроризировать Тарасов, пока я не состарюсь и не поседею? Может, мне лучше покраситься в серо-буро-малиновый цвет?
Кажется, он сдался и признал мою правоту.
Что-то пробурчав, он удалился на кухню, и очень скоро мои мечты стали явью — всегда говорила, что надо мечтать о малом! — поскольку я устроилась в кресле под пледом, а передо мной дымился кофе и на фарфоровом блюдечке ожидали тосты с брусничным джемом.
Теперь, когда мое маленькое счастье состоялось, я могла приступить к интересующей меня теме.
— Ванцов, кстати, не звонил? — деланно-равнодушным тоном спросила я.
— Звонил, — кивнул Ларчик.
— Ну, и как? Удалось выйти на след этого Страшилы?
Я бросила неодобрительный взгляд на «настенного урода». Надо ж было так испортить мою жизнь своим существованием! Теперь я даже прогуляться одна не могу — только с вооруженным до зубов отрядом!
— Ничего, — пожал плечами Ларчик. — Как всегда. Но с Лизой, похоже, тот же случай… По крайней мере, какой-то старикан, выгуливающий там своего мопса, видел как раз этого типа.
Вот уж поворот так поворот!
Я этого абсолютно не ожидала…
У меня уже было выстроилась теория — ну, хорошо, хорошо! Еще не выстроилась… Но уже близка к выстраиванию!
Можно, конечно, продолжать упорствовать, даже если я пребываю в заблуждении. Тем более что именно так я и поступлю! Ведь это мог быть подслеповатый старикан?
— Может, он плохо видел, твой старикан? — произнесла я последнюю мысль вслух.
— А ты, стало быть, в таком случае плохо слышишь, — усмехнулся Ларчик.
— Не вижу логической связи, — отпарировала я.
— Тише, — заметил из угла Пенс. — Ребята, последнее время вы только и делаете, что изображаете из себя врагов. Я от этого уже утомился.
— Тогда объясни своей подруге, что незачем вешать на неизвестного преступления, совершенные маньяком! Плюс к этому, вразуми ее еще и относительно того, что совсем небезопасно в данный исторический момент шляться по улицам!
— Ничего себе историк! — возмутилась я. — Конечно, иногда нашу историю делают маньяки, не спорю, но не этот же!
Мы были близки к настоящей схватке! Ларчик набычился, а я вся раскраснелась, и в моих глазах сверкал радостный блеск, как у Орлеанской девственницы перед схваткой.
И все-таки я взяла себя в руки и, переведя дух, сказав себе магическую формулу: «Саша, этот человек недостоин такого пыла», — спросила:
— А кто давал показания первым?
— Не знаю. У Ванцова спроси, — ответил Лариков, тоже присмиревший.
Не удивлюсь, если и он сказал себе, что «Саша недостойна этакого возмущения!»