Неотвратимость

Ли Анабель

– Марк, подожди.

Я обернулся и увидел Оливера, моего коллегу, зашедшего в коридор с лестницы. В халате поверх медицинского костюма с планшетом в руке, взлохмаченный, он выглядел встревоженно.

– Что такое? – я остановился в двух шагах от своего кабинета.

– Госпожа Филипс в седьмой. – Он протянул мне планшет с данными обследования. – Жалуется на сильную боль. Я думал стернальное расхождение, но осмотр не подтвердил.

– Было двусторонне шунтирование грудных артерий? – Я просмотрел карточку пациента, чтобы освежить

данные.

– Да. – Он провёл рукой по лицу. – Я сам оперировал.

– Почему до сих пор на аппарате?

– Отключить?

– Дышит сама?

– Да, но я думал перестраховаться.

– Продолжительная перестраховка аппаратом несёт противоположный эффект.

– Марк, посмотришь? – Он принял планшет из моих рук обратно. – Посмотри сначала, потом отключим.

– Ладно, но в первую очередь осмотрю своих.

Я зашел к себе и сразу направился к раковине вымыть руки. Оливер, талантливый парень, но всего третий год как начал оперировать сам. Его волнение понятно, однако, постоянно надеясь на помощь, он так и продолжает затягивать с принятием самостоятельных решений. Это опасно. Нужно будет как-то помочь ему сделать правильные выводы самостоятельно, уверен, он уже имеет понимание в причине осложнения, просто хочет подвериться.

Осмотр моих пациентов занял ровно три часа. Это принесло немного удовлетворения, люблю, когда все происходит четко по графику. В моей сфере это редкость и потому особенно ценны моменты, когда удается следовать расписанию. Возможно, сегодня я даже попаду домой.

Пациентка Оливера, женщина шестидесяти восьми лет скептически наблюдала за его действиями, когда я вошёл в палату.

– Доктор Голберг, вот запись показателей. – коллега протянул мне планшет. – Мы отключили аппарат, состояние пациента нормализуется. Мы…

– Нет не нормализуется. – Женщина перебила Оливера. – У меня всё будто огнем горит в груди! И колется. Уверена, там что-то забыли. Инструмент какой-нибудь.

– Мадам, уверяю вас, это невозможно. – Оливер ответил ей сам, пока я, пробежавшись по цифрам в отчёте, пришел к выводу, что дама слишком впечатлительная.

– Я хочу услышать мнение опытного доктора. – Пациента смотрела на меня выжидающе.

– С чего вы взяли, что я более опытный? – Отдал планшет коллеге. – Я ассистент хирурга, зашел понаблюдать как проводят послеоперационный осмотр.

– Но вы…, – женщина замялась. – Явно намного старше.

– Бурная молодость! – Подмигнул даме, от чего её брови взлетели вверх. – Алкоголь, знаете ли неполезен для поддержания свежести кожи. – Наблюдал за её реакцией. Стало совершенно очевидно по её глубоким вдохам, боли в грудине нет.

– Какое счастье, что не вы меня резали! – Он фыркнула, а значит с лёгкими дамы тоже всё в порядке. – Это просто возмутительно!

– Всего доброго. – Я вышел из палаты и Оливер последовал за мной.

– Марк, ты зачем так? – Ему, конечно, было весело, но он наверняка подумал про отзывы, которые потом такие как она строчат на сайте клиники.

– Всё у неё хорошо. – Я похлопал мужчину по плечу. – Люди, они разные, иногда нужно и пожёстче, хоть и пациент. Она просто на тебя взъелась, молодой, видите ли, слишком.

– Спасибо. – Он кивнул. – Я буду пожёстче.

После обеда я, в весьма приподнятом настроении, спустился на второй этаж для консультации новых пациентов, которые только готовятся к операции, однако вместо медсестры в моём кабинете меня поджидал Паксон.

– Марк, удели мне минутку. – Босс сидел за моим столом.

– Вы не по записи, знаете же, мои минутки нужно за полгода бронировать.

– Пошути мне ещё. – Он качал пальцем, слегка покрутившись в моём кресле.

– Кто ж тут шутит?

– Марк, я подал заявку клиники брать пациентов по социальным квотам, как ты хотел.

Я замер. Ничего себе? Он не удавился брать бюджет? Это, конечно, безумно радует, я голосовал за это направление уже лет пять, но не думал, что руководство прислушается. Сощурив глаза, я сложил руки на груди: – Боже, это что, тоже для того, чтобы отправить меня на конференцию?

– Да, мы официально объявим об этом в средствах массовой информации уже на этой неделе и в Ванкувере от нас будут ждать речь. – Он встал из моего кресла. – Кто, как не ты, сможет рассказать, что к мнению докторов руководство прислушивается даже в ущерб дополнительного финансирования. Кто, как не ты, сможет рекомендовать себя как лучшего хирурга современности оперирующего бесплатно по собственному желанию. Кто, как не ты, может спасти себя от увольнения.

– Увольнения?

– Это просто пример. – он подошел, – Но если ради того, чтобы отправить тебя туда мне придётся тебя уволить на неделю – я это сделаю. Заодно отгуляешь часть накопившегося отпуска.

– Ты же совсем недавно отправлял меня в отпуск подобным обманом.

Отвратительная выходка Паксона, за которую до сих пор досадно. Тогда, после шестнадцатичасовой операции, он заставил меня выпить чаю, в который, уверен, подмешал седативное, иначе не ясно как я умудрился уснуть прямо у него в кабинете. Я проснулся в гостиничном номере с массажисткой в соседней комнате. Удивительно то, что он действительно считал, что поступил правильно, более того пришел в сговор с моей медсестрой, чтобы это провернуть.

– Это было десять лет назад, Марк.

Глава 3. Мэри

– Это действительно хорошо, что вы обратились за помощью. – Проговорил доктор безэмоциональным блеклым тоном. – Это трудная ситуация, и мы должны немедленно принять меры.

Полчаса назад я очнулась в больничной палате, пытаясь вспомнить, что со мной произошло, а спустя ещё двадцать минут явился доктор Смайт с новостями, которые будто бетонной плитой накрыли меня, замуровали, словно в саркофаге страха и безысходности.