Неожиданная смерть

Шеннон Делл

Они переглянулись.

— Понятно, — сказал Паллисер.

— Но чуть только я его разобрал, я…

— Но, мистер Дарли, — произнес Пигготт, — ваша мать хранила все те журналы… даже повздорила из-за них с мистером Фелкером. Если она так плохо умела читать, что не могла понять письмо, зачем же ей были журналы?

— Ох, фу-у, — сказал Чарли. Посмотрел на Роуз. Оба выглядели пристыженно: сами не очень большого ума, они, однако, стыдились неграмотного члена семьи.

— Она любила смотреть картинки, — ответила Роуз. — Вот и все. Просто листала и смотрела картинки.

Затем

они поговорили с Доусонами. Рону еще не исполнилось восемнадцати, поэтому с ним, как положено, обращались аккуратно. К нему пригласили государственного адвоката, и протокол вела служащая в полиции женщина. От Фреда Доусона не добились ничего стоящего: он только бурчал, что старая карга вечно шлялась и что невелика потеря. Однако не составило особого труда разговорить Рона.

— Старая карга, — хмуро проговорил он, — вечно припрется, сидит смотрит наш телик, и обожала эти идиотские вестерны и интервью с разными шишками, а когда переключаешь канал, то поднимается крик: она, и отец, и ма орут друг на друга, — и пока они прекратят, все уже кончится! Мне надоела, до черта надоела эта старая дрянь, и отцу, и маме. Я написал то письмо, только она не прониклась… Я и решил — прибью ее немного, напугаю, может, тогда поймет, что я не шучу. Я не думал ее убивать, черт возьми, я просто…

Вот так вот. Мальчишка, слегка отстающий в развитии? Возможно; и в любом случае, вероятно, ничего особенного ему не грозит. Ему только семнадцать лет. Поболтается в колонии для несовершеннолетних, пока не исполнится восемнадцать, а там его условно освободят или вынесут какой-нибудь мягкий приговор.

По крайней мере, дело Дарли благополучно завершено.

— Бог мой, — сказал Паллисер, когда они вышли из комнаты для допросов. — Только за это! А мы-то грешили на импульсивного грабителя.

— Это вроде иллюстрации того, — серьезно произнес Хиггинс, — почему я не читаю детективных романов. В большинстве из них у каждого убийцы есть огромный, здоровый, жирный, значительный мотив — шантаж, или миллион долларов, или чертежи новейшей подводной лодки. Все это кажется неправдоподобным, как поработаешь в нашем отделе.

Пигготт молчал, возможно размышляя о дьяволе. И уже минуло шесть часов, они отправились по домам.

Существенно раньше Мендоза и Хакетт находились в отделе по борьбе с наркоманией, в кабинете Пэта Каллагана.

— Я подумал, вам будет интересно услышать и поприсутствовать на допросе, — говорил Каллаган, ростом даже выше Хакетта, с копной огненно-рыжих волос. — Мы организовали наблюдение за Родни и Смитом — если такова его истинная фамилия, — и некоторое время назад они кое-что купили у одного продавца наркотиков. Его мы уже знаем, держим на поводке — надеемся, что однажды выведет на поставщика.

— Что они купили? — спросил Мендоза.

— Марихуану. Двадцать сигарет. Мы прикинули, что остальные сидят у Эйлин дома, ждут, когда они принесут травку, чтобы начать веселиться. Там мы их и взяли. Ты говорил, Эйлин имеет отношение к одному из твоих трупов.

— Точно мы не знаем, — ответил Мендоза. — Может, и имеет.

Каллаган поднялся во весь свой огромный рост:

— Тогда пойдемте, ребята, поспрашиваем.

В комнате для допросов

Мендоза с холодным удивлением и скрытым презрением оглядел маленькое собрание заблудших душ. Их было восемь. Эйлин, и Томми Смит, и еще шестеро: Каллаган должен знать их имена. Он говорил, что четверо из них употребляли наркотики и раньше, и их уже задерживали за хранение. Четыре парня, две девушки, с первого взгляда не разберешь, кто есть кто. Все они были грязные и запущенные, девушки с длинными засаленными волосами, такие же парни, двое — с баками. Мешковатая, замызганная одежда, голые ноги, угрюмые взгляды исподлобья. Эйлин была навеселе и в хорошем расположении духа; в двадцать один год она была из них самая старшая.

Каллаган открыл бал, спросив у Смита, покупал ли он что-нибудь у этого продавца раньше.

— Катитесь к черту, — сказал Томми. — Я ничего не скажу. Я не обязан. Вы знаете, что я не обязан.

— Какого черта, — добродушно сказала Эйлин, пьяно улыбаясь Каллагану. — К чему вся эта суета? Господи, всего лишь марихуана — ее скоро разрешат, от нее ничего никому не делается, ей-богу же…

— Это интересно, — сказал Каллаган. — Примерно в то время, когда забирали сих милых субчиков, Луис, я читал об этом самые последние сведения. Исследователь, занимающийся наркотиками двадцать лет. Он обнаружил, что даже марихуана вызывает изменения хромосом. Монголоиды в следующем поколении и прочее… Вы собирались немного повеселиться?

— Во-во, — ответила Эйлин. — Ничего такого, просто немного повеселиться. Какого черта? Но я не покупала — только для себя и Томми. Я не идиотка, — тщательно выговорила она последнюю фразу. — Эти прочие бездельники — я тут ни при чем. Я сказала, выкладывайте свои гроши, правда, Томми? Я не…

— Ага, богатая сучка даже не разорится на чуток травки, — сказал один из шести, язвительно и зло. — Маленькая богатая сучка.

Каллаган молча стоял, уперев руки в бока, и ждал. Стоящий рядом с Мендозой сержант Стив Бенедиттино тоже молчал.

— Маленькая богатая сучка стала заноситься — имеет кучу деньжищ и никому больше не дает, окромя Томми…

— Заткнитесь, сволочи! — набросилась на них Эйлин. — Вы уже много с меня вытянули — пока я не поумнела… я не собираюсь тащить всех на своей шее: и выпивка вам, и наркота всякая, то героин, то ЛСД, черт возьми… я сказала, ищите себе сами деньги, и я…

— Заткнись! — злобно сказал Томми.

— Ладно, ладно, — произнес Каллаган. — Становится еще интереснее. Значит, кое-кто из вас героинчиком и ЛСД балуется? Время от времени? Где вы их доставали? — Молчание. Он посмотрел на Мендозу.

Тот выбрал нескладного парня с баками, в грязных джинсах, который первым напал на Эйлин. Показал ему фотографию Мишель:

— Ты видел эту девушку на квартире у Эйлин?

— А, эту. Ага, пару раз. Страшила. Но ее брильянты — похоже, настоящие… можно купить такую кучу героина, сказал я Бенни…

— Она была там вечером прошлого понедельника?

— Чего? Не знаю.

— Я говорила вам, ее не было! — пронзительно завопила Эйлин. — Ее не было, не было, не было…

— Э, а вроде и была, — сказал парень и хихикнул. — Во, я припоминаю, она точно была.