Неожиданность
Шрифт:
Но уж очень быстро эта дрянная дешевка разрывалась. А так как чужой брак волокли ко мне, и с меня же пытались взыскать суммы за убыток, надо было начинать отделять зерна от плевел.
По совету опытного Богуслава решил клеймить изготовленные моими мастерами фаэтоны. Посоветовали обратиться к Онциферу для изготовления клише.
Во время заказа у кузнеца решили, что и тут может пойти фальшивка. Поэтому ввели незаметный простым взглядом штрих — малюсенькую буковку «В» на ножке большой буквы «М». Для человека с обычным зрением она казалась мелкой царапинкой. А нужно было, чтобы мои приказчики
Чтобы приблизить зрение обычного человека к невиданному зрению орла Онцифера, пришлось изготовить лупу. И тут я обмишурился — показал кузнецу через линзу меленькие риски между цифрами на часах. А когда умелец понял, что они показывают время, и сделаны просто из железа без всякого колдовства, и он, если посмотрит, как изготовлен хитрый механизм, сможет его повторить — вот тут и началось!
Сначала Онцифер попросил посмотреть устройство замысловатой вещицы. Для меня часы очень важная и необходимая вещь — ношу их разные модели уже более сорока лет. Не умею, не зная времени, планировать и осуществлять дела, чувствую себя дискомфортно. То, что житель 11 века без умения часовщика и нужного инструмента сломает их махом, для меня было очевидно.
Восстановить их сейчас, в век солнечных, песочных, водных измерителей времени, было явно нереально. Даже неточные огневые появятся только в 13 веке. До изготовления громадных башенных часов пройдет двести с лишним лет. Так и будешь гонять по Новгороду со здоровенной клепсидрой в кармане. Поэтому работнику огня и железа было отказано.
И пошло-поехало! Он просил, умолял, предлагал деньги (был даже неплохой шанс стать совладельцем его кузницы!), пытался отнять — бесполезно.
Когда Онцифер понял, что заветная мечта рухнула от грубого вмешательства невежественного боярина-каретника, то присел и зарыдал. Финита ля комедия!
Рассчитываться за клеймо пришлось с подмастерьем. Вряд ли мастер будет мне в этот раз сильно рад…
Но деваться было некуда, компас был нужен позарез. Летом или ясной холодной зимой встал утречком, полюбовался восходом солнца, все в головушке и прояснилось — восток найден. Повернулся к нему лицом — по левую руку запад. Поскакали!
А сейчас середина осени. Солнца, бывает, и по три дня из-за туч не видно. Или выйдет днем, в ненужное для ориентации на местности время. Поэтому и по звездам не изловчишься.
Разнообразные описания народных примет обычно начинались одинаково: возьмите в руки компас… Видимо, это и была самая верная примета. Остальные были довольно-таки недостоверны.
Несколько раз сам проверял. Сколько я ни пробовал вглядываться с какой стороны дерева мох растет, ни разу севера не нашел. То он на разных деревьях по— разному растет. То ни с какой стороны вообще не вырос. Иной раз кругом все им затянуто. В общем никакого порядка с этой мохнатостью нету.
Остальные приметы были еще замысловатей и недостоверней. В какую сторону поворачивается бабочка — там и солнце. Ну где я вам поутру отыщу бабочку в глухом лесу? Как усажу ее на плоскую горизонтальную поверхность? Все деревья растут вверх, вбок редко. Найти пень? Как свести их с бабочкой вместе, задача не моего уровня, тут энтомолог, специализирующийся
Глядеть как построен муравейник, случайно найденный в лесу обязательно в то время, когда я затеял ориентироваться на местности? В общем, нашей ватаге без двух узкоспециализированных энтомологов в чащобе ловить нечего.
Поэтому заблудившийся в лесу человек в пасмурную погоду сам не выберется. И на рыцарский опыт полагаться было нельзя. У нас сейчас не густонаселенная Европа, где вечно кто-нибудь подсунется и покажет дорогу очередному Айвенго.
Народ селится так, что колос от колоса не слыхать и голоса. Нааукаешься вволю. Неделю можешь бродить — человеческого жилья и не встретится. Зайцев увидишь, их полно, а вот с людьми в дремучих лесах туго.
В общем, вывод один — нам компас позарез нужен! Некогда нашей ватаге тут белок по перелескам гонять — мы торопимся. Я вздохнул. В голове зазвучали пушкинские строки:
Делать нечего, бояре,
Мы подвластны государю…
И боярин Владимир Мишинич поплелся к нужному человеку. По пути были куплены две металлические иголки, льняные нитки, небольшая деревянная миска, собраны у плотников несколько липовых отрезков и обрезков.
Онцифер в кузнице махал молотом, стоял изрядный грохот. Может, уже остыл после нашей последней встречи, и обсыплет меня сейчас магнитными дарами?
— Нищим не подаю! — рявкнул в мою сторону кузнец.
Н-да. Или вместо даров без всякой ненужной рисовки треснет какой-нибудь тяжеленой железякой, специально предназначенной для борьбы со свежеиспеченными боярами, по хребтине?
Попробуем воздействовать хитростью. Вы просите песен? Для вас я найду!
Чувствуя себя Лисой Патрикеевной, начал негромко говорить на ужино-гадючьем диалекте, не существующим в природе.
— Ш-ш-ш, ф-ф, щ-щ-щ.
Потом просто спросил по-ненашенски:
— Тан, па бу, вемя стенг?
Кузнец заинтересовался, перестал шуметь. Поглядел на подручного. Тот пожал плечами — тоже не понял. Мысли, что боярин отвлечется от своего главного в этой жизни занятия — обирать народ и придет в кузницу, чтобы нести какую-то чушь, оба не допускали.
— Чего ты там бубнишь? Христарадничать опять пришел?
Желание унизить и обидеть собеседника так и било через край.
Я вздохнул. Тоже охота ответить чем-то вроде: ты только опять не плачь, как девчонка! Но без магнита — как без рук. Работаем дальше на его любопытстве, которое даже кошку сгубило.
— Ну если и у тебя нету, пойду искать дальше.
Сказал громко и внятно, повернулся лицом к выходу.
— Чего это у меня нету? У меня все есть!
— Да откуда у вас здесь в Новгороде такая штука может быть? Вот в Киеве может и найдется…
К любопытству тут же добавилось местничество и проснулась профессиональная гордость. Проснулась и закричала зычным голосом:
— Да мы этих киевских ковалей, не глядя за пояс заткнем! Я саблю какую хошь скую — хоть из дамасской, хоть из булатной стали. Черта прямо в ступе выкую! Ни в чем оплошки не сделаю, клиента не подведу. Ни один мой замок ворье отомкнуть не смогло! Ничего из сделанного мной, раньше, чем через десять лет, не ломается.