Неожиданность
Шрифт:
— Не будем спорить из-за мелочи!
Соломон метнулся к хозяйке, и нам тут же выделили небольшую комнатку. Я отобрал у Ванечки благородный металл, завернутый в холщовую тряпку, и пошел на осмотр к ювелиру-фальшивомонетчику.
— Не очень чистый металл, — заявил Соломон после осмотра бруска, — примесей много. Если я его расценю, как хорошее золото, родня меня не поймет.
Эта старая шкура норовит ободрать сразу, промелькнуло у меня в голове. Потом вежливо ответил:
— Только все примеси за счет кусочков золота слишком чистого, чтобы это сделали человеческие
— Так важные дела не делаются!
— Значит не будем и делать, — заворачивая брусок опять в тряпку, подытожил я.
— Мы не успеем!
— Успеете с кем-нибудь другим, — встал я. — Пойдемте еще кошерного вина выпьем, да я побегу дальше.
— Ты не знаешь какая у нас замечательная монета!
— Жаль, что не узнаю.
— Какой ты торопыга! — силой усадил меня обратно ювелир, — мы не будем спать ночью, но сделаем к сроку. Это всем другим встает чуть-чуть дороже.
— Не дороже 15 %. Если даже чуть-чуть дороже, я с вами дела иметь не буду.
Дядя Соломон был неприятно удивлен.
— Откуда ты знаешь про проценты? Да еще какие-то числа называешь…
— Пониманию процентов меня выучили еще в ранней юности, а загадочные числа я высчитал сегодня на Подольском Торге после разговоров с менялами и златокузнецами. На это ушла первая половина дня. Часть золота возьмут там, что-то на остальных семи базарах. Пятнадцать — это общая для всех цена. Для вас скидки не будет.
— Но золото надо взвесить! Капнуть кое-чего, проверить чистоту! Все это можно сделать только в моей мастерской.
— Вот туда сейчас, не теряя драгоценного времени, и отправимся.
Так и сделали, простившись с родней. В мастерской, после всех проверок, Соломон признал качественность золота, удостоверил его вес, и пошел разговор по монетам.
— Из такого высококачественного металла надо делать императорские солиды. Они славятся большим содержанием золота и высоко ценятся уже давно.
— А какие они? — заинтересовался я.
Мне подали небольшую, но тяжеленькую монетку. На одной стороне был изображен Голгофский крест с какими-то надписями по бокам, а вот на другой были выбиты два мужских лица, и одно из них весьма меня впечатлило.
Мужчина в возрасте поражал невероятной длиной усов. Никаких изгибов не было, и абсолютно прямые усищи торчали строго горизонтально в разные стороны. Таких усов за свою долгую жизнь я не видал ни разу, — ни в жизни, ни на картинках. Можно было бы расценить это как преувеличение гравера, вдобавок бородища у императора тоже была в эдаком ассирийском стиле — очень большая, но юноша на заднем плане имел небольшие и очень приличные усики и бородку.
— А что это переднему такие усищи пририсовали? — поинтересовался
— Монета ходит в обращении уже больше четырех веков, и как в ту пору выглядел император Констант Второй, никто уже не помнит, — то ли были такие поразительные усы, то ли нет. Но у его сына — Константина Четвертого, который изображен за левым плечом императора, явно была выраженная лопоухость, которую прятать не стали. Значит стремились добиться сходства изображения и властителя. Так что враги от вида усов просто трепетали!
Сейчас эти солиды чеканит императорский монетный двор в Константинополе. Он же следит, что бы не было лишних примесей и за весом монеты. Всякие плохонькие, но очень похожие монетки, вроде ареуса, сразу же изымаются. Солиды не выпуклые, чеканятся легко.
— Давай-ка посчитаем, сколько у тебя должно получиться золотых монет, — опять взял быка за рога я.
— Да я потом все посчитаю!
— А я сейчас.
— Самолично? Ты же боярин, зачем тебе отягощать свой светлый ум цифирью?
— Боярин не боярин, а денежки счет любят!
Соломон начал мне рассказывать о трудностях производства монеты и неизбежных потерях металла во время этого процесса.
— Давай все-таки посчитаем, как будем делить наши солиды, — перебил я чеканщика фальшивой монеты.
Такая формулировка улучшила настроение дяди Соломона, каждый из нас взял по писалу и куску бересты, стали считать. Письменными принадлежностями мастерская была оборудована на славу.
Посидели, посчитали. Получилось около девятисот солидов.
— А теперь послушай меня, как будут делиться готовые золотые, — начал говорить дядя Соломон.
— Говори! — напрягся я.
Ох обует богоизбранный, разует и разденет…
— Мне Наина с Ваней рассказали о вашем походе. Знаю, что золото не на пропой пойдет, не на загул с девчонками. Знаю, что ты не прибыль для себя идешь добывать, а от себя, от своей семьи деньги, и немалые деньги, оторвал. Вы все, вся ваша ватага, идете спасать мир, Землю, свои и наши семьи.
И мы, евреи, на этом наживаться не будем. Солиды из антековского золота получишь без всяких вычетов — поработаем в кои-то веки даром, не обломимся. Да еще и от себя добавим.
Люди нашей общины собрались вчера вечером, раввин тоже присутствовал, и решили дать денег, кто сколько сможет. Нас двадцать три семьи, по одному неровному взносу с каждой — есть евреи богатые, есть зажиточные, а есть и просто бедные. Я понимаю, выражение бедный еврей звучит смешно для русского человека, но такова горькая правда жизни.
Даже у богатых деньги сейчас вложены в дело, год был особо тяжелым, поэтому не взыщи — что собрали, то и собрали, большого мешка золота не получилось.
Соломон протянул мне кожаный увесистый мешочек. Ого-го! Да тут примерно с полкило!
— Спасибо и на этом! — обрадованно поблагодарил я.
— Немного, но если сравнивать с тем, сколько дали русские князья, бояре в высоких горлатных шапках, ваши богатейшие купцы, хозяева судов, лавок, теремов, мешков серебра, золота, кип драгоценных мехов, думаю мы дали совсем неплохо.