Неожиданность
Шрифт:
Поговорю, обязательно поговорю со святым отцом, припаду к Божественной мудрости Всевышнего. Помечтав о чистоте души, я случайно оборотился вполоборота назад и краем глаза поймал очень быстрое движение. Когда обернулся полностью, глядеть на столичной улице было уже не на что — пара галдящих между собой баб, раскачивающийся после выпитого ремесленник, стучащая по деревянной мостовой телега, сгорбленный возница, правящий буланой лошадкой, были тут явно ни при чем.
Значит охота с сильного волхва Богуслава
Глава 16
Как же можно защитить мою единственную и неповторимую жизнь, славную дольче вита? Обычные охранные методы ведьма обойдет легко, с Оксаной, обещавшей прикрытие, я повздорил, на расстояние, нужное мне для воздействия магией антеков, Василиса не подсовывается, а нам в Киеве отираться самое меньшее до послезавтра. Да, задачка…
Ну да ладно, пора переезжать на постой к Павлину, а там, объединенными усилиями волхвов двух самых крупных городов Древней Руси, что-нибудь и придумаем. Приняв верное (как я себе думаю) решение, бодро зашагал к постоялому двору.
У конюшни Олег втолковывал унылому местному конюху что-то сугубо лошадиное.
— Скребницей надо чистить, скребницей! Не надо шоркать лошадь мокрой тряпкой!
Увидев меня, волкодлак оставил бедолагу-коневода в покое.
— Хозяин, тебя Таня хотела видеть, сказать чего-то хочет.
— Мы сегодня переезжаем к Павлину — помнишь, у которого сеновал особо уютный?
— Такое не забудешь!
— Вот и ладненько. Коней здесь оставим, там конюшня маловата. Вдобавок в нее уже поляк двоих лошадей поставил. Ты с нами поедешь, или тут, на постоялом дворе, возле лошадок, завтрашний день доживать будешь?
— А Матвей тоже переедет?
— Конечно.
— И я в комнате один останусь?
— Разумеется.
— Очень хочется одному пожить!
Позиция любителя житья одному была совершенна ясна — в гостях у Татьяны, и ее мать, и Максим мешаются под ногами целый день. А тут, только вдвоем, целые сутки!
— Таня в обеденном зале?
— Где ж ей еще быть.
— Ладно, занимайся дальше.
Заниматься, правда, было уже не с кем — конюх, воспользовался тем, что Олег отвлекся, и улизнул.
В харчевне было немноголюдно — обеденное время уже закончилось, а до ужина было еще далеко. Танюша сидела за привычным столиком, лицом к залу, слева к ней присуседилась Оксана.
Возле стола бесновался и орал зычным голосом красномордый мужик.
— Как это ты уйдешь? Мне заменить тебя некем! Хоть сам вставай на это дело!
— Вот и вставай, — негромко ответила Ксюша, — хорош каждый день пивом наливаться.
— Денег не выдам, пока сильного человека на свое место не приведешь!
— Как думаешь, что лучше сделать: ухо ему оторвать или все столы здесь порушить? А может
— Я в княжий суд обращусь…, — неуверенно пискнул хозяин.
— Не забудь для верности оторванное ухо с собой прихватить да ножку от этого столика, он, вроде, поновее других будет, — дала добрый совет «ночная бабочка».
Краснолицый стал вообще какого-то сизомалинового цвета, и торопливо начал отсчитывать рубли. Татьяну он, видать, в деле видел, а вера в княжеское правосудие хромала на обе ноги.
— Сегодня хоть досиди! — взвизгнул хозяин.
— Сегодня досижу обязательно, а на завтра ищи человека, — степенно сообщила вышибала.
Дождавшись окончания выдачи зарплаты работнице при увольнении, и торопливого ухода работодателя, я подсел к женщинам.
— Здорово, сударыни! Как жизнь молодая? Тань, ты о чем хотела потолковать? Мне мои уши не лишние, в поход тебя по любому возьму.
Девушки улыбнулись.
— Донял этот козел, — охарактеризовала Татьяна хозяина постоялого двора, — каждую копейку на расчете норовит зажилить, а работы на сто рублей взыскать! Поговорить хотела не я, а бабушка Пелагея.
Вот оно что! Большая старшая ведьм Киева сегодня в теле внучки гляделась естественно — ее не перекособочивало и не сутулило.
— Ты уж меня извини, — начал я, — но Оксану я с собой взять никак не могу, — очень уж с ней неудобно и тяжело.
— Спору нет, — согласилась старушка-молодушка, — но даже не это главное. Очень уж слаба на передок, повернутая на этом занятии. Причем мужик нужен каждый день новый.
— А мне говорила, что это она прикидывается для клиента такой озабоченной, а на деле устала от всей этой музыки.
— Брешет на каждом шагу! Была бы поприличней, неужели нищенствовать бы стала? Ложиться за полтинник под каждую мразь?
У нее способностей хватает влюбить в себя любого мужика, грести рубли лопатой. Не осилила сама, я бы помогла, любой оберег могу перебороть. Но мужчина даст денег, даже если и не женится, ласки будет требовать, любви. Ну а уж если охомутает, претензий будет — всех святых выноси.
Ей совсем другого надо — ежедневно шлюшничать. Пытается мать хоть слово сказать против — Ксюшка ее зверски лупит.
В походе Оксанка своими ежедневными поисками очередного желающего доймет невиданно, особенно в безлюдных местах. Мало того, что будет кидаться на каждого встречного-поперечного, к вам ко всем еще будет приставать. Ее брать с собой нельзя — все дело опакостит. Поэтому я пойду без нее.
— В ком-то другом?
— Именно. Войти я могу в любую девушку или женщину, согласие только ее нужно.
— Кто же на это согласится? Чужой человек внутри тебя, — ни спрятаться, ни одному побыть. Я бы не согласился.