Непобедимая жара
Шрифт:
Никки подошла к доске и написала рядом с заметкой о найденных деньгах новое имя.
— Посмотрим, насколько чист этот Алехандро Мартинес. Пригласи-ка его на разговор.
Как только детективы разошлись по делам, у дверей отдела раздался знакомый голос.
— Доставка для Никки Хит!
Появился Джеймсон Рук с одеждой на «плечиках», упакованной в полиэтилен.
— Знаешь, я вообще-то не могу бросать все и бежать сюда со сменой одежды всякий раз, когда ты искупаешься в крови.
Хит посмотрела на вещи, затем на Рука, затем на Тараканов
— Ну, понимаешь, мы решили, что ему будет интересно узнать, как у тебя дела.
Рук спросил:
— Ты действительно ранила его сосулькой? — И когда она кивнула, продолжил: — Только, пожалуйста, не говори, что крикнула при этом: «Получай, отморозок!», — потому что такого совершенства в мире просто не бывает. — Рук ухмылялся, однако чувствовалось, что он встревожен. Свободной рукой он обнял ее за талию. — Детектив, с вами все в порядке?
— Все нормально. Поверить не могу, что ты принес мне одежду. — Она взяла у него вешалку.
— По-моему, вещи вполне неплохо сочетаются… Похоже, при выборе гардероба ты руководствуешься практическими соображениями — все они почти одного цвета. Только не подумай, что я тебя критикую. Ну хорошо, да. Нам с тобой нужно заняться шопингом.
Она рассмеялась и выбрала несколько вещей.
— Вот это вполне сойдет. — Она поцеловала его в щеку, впервые забыв о том, что на них смотрит весь отдел. — Спасибо.
— Я думал, у тебя охрана. Куда же подевался твой Цербер?
— Бедняга Харви, ты даже не представляешь, как он расстроен. В полном трансе. За все годы его работы с ним ни разу такого не случалось.
— Да уж… промашка вышла у сторожевого пса. Не знаю, что происходит, однако тебе нужны телохранители получше. Когда я заезжал домой за вещами, заметил в конце квартала подозрительную машину; они следили за подъездом, уж я-то знаю.
Никки снова похолодела и дрожащими руками повесила одежду на спинку кресла.
— Почему ты так решил?
— Потому что, когда я направился к машине, водитель дал газу. Я крикнул, чтобы он остановился, но он и внимания не обратил.
— Крики «стой» никогда никого не останавливают, — согласился Таррелл.
— Ты видел этого человека, можешь его описать? — Каньеро открыл блокнот. Затем спросил: — Описания не будет, так?
— Нет, — подтвердил Рук. И вытащил свой «Молескин». — А номера вам не пригодятся?
— Есть, — сказал Таррелл, повесив трубку. — Машина, которую ты видел, зарегистрирована на компанию «Файрвол секьюрити»; это подразделение, занимающееся безопасностью… Вы стоите? Ну, тогда сядьте. «Лансер стандард».
— Нужно взять их за жабры! Отправиться туда прямо сейчас! — воскликнул Рук. — Наверняка это те же самые парни, что устроили тебе ловушку. Все совпадает: слежка, военная тактика. Давайте, поехали скорее.
Никки застегнула последнюю пуговицу нового пиджака и сказала:
— Во-первых, нет никаких «мы» и «давайте», Рук. Ты уже давно не имеешь права с нами никуда
Рук уселся в кресло:
— Разбуди меня, когда доберешься до пятнадцатой причины. По-моему, похоже на юношеский бейсбол. Заведомо слабый участник может рассчитывать на снисхождение в вашей полицейской игре?
Никки положила руку ему на плечо:
— Ты в чем-то прав. Разумеется, этот Хейс и «Лансер стандард» остаются в поле зрения, однако давай вести себя правильно.
— Ты сказала «давай»? Потому что мне показалось, будто я слышал слово «давай».
Она рассмеялась и крутанула кресло, в котором он сидел. Краем глаза Ники заметила Каньеро, который стоял посреди комнаты белый как мел. Улыбка сползла с ее лица.
— В чем дело, Мигель?
Детектив ответил ей так тихо, что она не услышала бы его слов, если бы в комнате не воцарилось гробовое молчание.
— Капитан Монтроз… Погиб.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Квартал оцепили детективы из отдела специальных расследований. Рук, неплохо относившийся к Монтрозу и понимавший, как много капитан значил для Никки, хотел поехать с ней для моральной поддержки, но она отказалась. Она знала правила: на место преступления допускались только люди, имевшие непосредственное отношение к расследованию. И оказалась права: даже они с Тараканами были вынуждены припарковаться далеко от желтой ленты и дальше идти пешком; обочина рядом с местом преступления была вплотную забита машинами. Когда Никки проходила мимо журналистов, кто-то выкрикнул ее имя, но она продолжила идти вперед, не оборачиваясь. Среди них была и Там Швайда — она прыгала из стороны в сторону за желтой лентой, расталкивая плечами других репортеров и отчаянно умоляя сказать хоть пару слов.
Снег с дождем временно прекратился, но по вечернему небу по-прежнему ползли тяжелые низкие облака. Под ногами хрустела соль. Трое детективов молча шагали по 85-й, навстречу синим огням полицейских машин и «скорой помощи», стоявших перед домом священника церкви Невинно Убиенных Младенцев.
Никки узнала следователей в костюмах, допрашивавших ее у замка. Они ее заметили, кивнули и продолжили заниматься своими делами. Хит никогда прежде не видела этих людей, и вот они снова встретились на ее пути — уже во второй раз за день.
«Краун виктория» Монтроза была припаркована у пожарного гидранта и окружена переносными барьерами из белых пластиковых полотнищ, натянутых на алюминиевые рамы. Никки остановилась на тротуаре в двух метрах от машины, не зная, хватит ли у нее сил подойти ближе и заглянуть в салон.
— Если хочешь, мы сами сходим и посмотрим, — предложил Каньеро.
Повернувшись к нему, она угадала глубокую печаль под бесстрастной маской полицейского. Губы его напарника Таррелла, стоявшего рядом, побелели оттого, что он все это время с силой сжимал их.