Непобедимые
Шрифт:
А Ахита… Он не выиграл, но и не проиграл. Нарушенное равновесие восстановилось, и это, как ни странно, не огорчило Зло. Турнир, который он затеял, чтобы потешить себя и получить доход, неожиданно превратился в увлекательную игру, где, вопреки всякой логике, побеждала дружба, и человеческая составляющая Ахиты, к его величайшему изумлению, радовалась такому результату.
Ни один из соратников не знал, что скоро им придётся объединиться против опаснейшего врага, уже готового нанести удар. Они отдыхали после очередной баталии, перемещались из мира в мир, и
Глава 6. Атака из преисподней
Похоронный обряд завершился. Родственники и друзья, негромко переговариваясь, начали расходиться, и у свежей могилы осталась только молодая вдова.
Та не плакала, что-то не пускало слёзы наружу. С болью смотрела она на фотографию, с которой ей улыбался муж-полицейский, погибший в уличной перестрелке.
Всего два года счастья дала им судьба, и в эти дни жена нечасто видела любимого. Работа постоянно забирала его у неё, пока не отняла совсем.
– Чтобы её чёрт побрал, – прошептала женщина. – Как же мне хочется, чтобы вы – заевшиеся твари наверху почувствовали то же, что и он… или я.
– Маш, – окликнул вдову коренастый человек лет тридцати, – пойдём. Замёрзнешь.
Она вздрогнула, приходя в себя, и беспомощно посмотрела на собеседника.
– Коля, брат, если бы ты знал, как мне плохо сейчас.
Мужчина обнял её за плечи и повёл с кладбища.
– Я понимаю, сестричка, но, убивая себя, ты его не вернёшь. Идём домой…
– Не пойду, – наконец заплакала Мария, – не хочу оставаться там одна.
– Поживёшь у меня, – уговаривал Николай, – или у родителей. Мы с удовольствием тебя примем…
Оба вышли за ограду, не заметив, как полупрозрачная пелена, поднявшаяся с одной из старых могил, полетела вслед.
На следующее утро брат пришёл будить женщину. Он хотел избавить её от поездки на кладбище, но мать с отцом настояли, и мужчина вынужденно подчинился.
Мария не спала. Сидя за письменным столом и опустив голову, она перебирала лежащие на столешнице бумаги. Сестра не отреагировала на появление Николая и подняла взгляд, лишь когда тот её окликнул. Лицо вдовы выглядело спокойным.
«Странно, – подумал мужчина, – девочка в чём-то изменилась, только я не могу понять, что с ней не так».
– Маша, – ласково сказал он, – нам надо съездить на могилу. Я не хотел, чтобы ты вновь проходила через это, но родители требуют и…
– Нет, – резко ответила женщина.
Голос её прозвучал грубее, чем обычно. Она повторила:
– Нет. У меня другие планы.
– Что такое?
– Неважно.
Рывком поднявшись, Мария направилась к двери, не обращая внимания на удивлённого родственника. А тот отметил, что двигалась женщина по-мужски: широким шагом и вразвалку, словно моряк на качающемся судне. Но не успел он открыть рот, чтобы возразить, как хлопнула входная дверь, и брат, покачав головой, пошёл на кухню, где мать спешно готовила завтрак.
Пожилой мужчина, закончив приводить в порядок место упокоения любимой жены, сложил инструменты за памятник и, тяжело вздохнув, сел на сколоченную из горбыля лавочку. Глядя на фотографию усопшей, он вспоминал совместно прожитую жизнь, иногда хмурясь, но чаще улыбаясь своим мыслям.
– Эх, Нина, – попенял он покойнице, – жить бы тебе, да жить. Помогали бы детям, вырастили бы внучку, ан вот как всё повернулось.
Мужчина снова вздохнул и вздрогнул. Ему почудилось, что чей-то взгляд сверлит его затылок, но, обернувшись, никого не увидел.
– Это ты, Ниночка? – спросил он у пустоты.
Конечно, ему никто не ответил, лишь ветер завыл в кронах деревьев, окруживших печальное место.
– А где же Шурочка? – встревожился старик.
И, сложив ладони рупором, крикнул:
– Шура-а! Сашенька! Иди к деду, пора домой.
Ощущения взгляда в спину не исчезало, и человек обрадовался, когда в калитку вбежала крупная румяная девочка лет восьми-девяти, отвлекшая его от дурных мыслей.
– Дедуль, ты уже всё? – спросил ребёнок.
– Да, милая, – обнимая внучку, промолвил тот, – пойдём.
В этот момент незримый наблюдатель пропал, и мужчина вздохнул с облегчением. Взявшись за руки, старик и ребёнок вышли на центральную аллею и, разговаривая обо всём на свете, покинули кладбище.
Лёжа на кровати съёмного жилища в одном из небольших городов России, Ахита читал. Уставший от путешествий и небольших битв с Добром в других государствах он настоял на возвращении в эту страну и теперь с удовольствием отдыхал, перебирая небольшую библиотеку, оставленную хозяевами для квартирантов.
– Что за книга? – послышался вопрос, и в комнате появилась Канти.
Мужчина поднял глаза.
– Фауст, – ответил он, – в подлиннике. Восхищаясь даром Гёте, я всё же не могу не поражаться примитивности человеческого мышления. Ад и сатана в представлении людей так нелепы…
Девушка улыбнулась.
– Вовсе нет. Разве, к примеру, ты не Мефистофель во плоти?
– В чьей плоти – вот вопрос? – нахмурилось Зло. – Мы не однажды обсуждали проблемы, возникшие из-за использования нами этих оболочек. Прошло не так много времени, а я уже не в состоянии искусить, совратить, убить, меня мучает совесть. Мало того, я готов познать, нет, не страсть, а любовь, что совершенно чуждо моей природе. Моё сознание раздваивается, и Ахита – уже не Ахита.
– Ну и что? – улыбнулась собеседница. – Радуйся этому, как новому опыту. А любовь – это же прекрасно. Мы с Хитой…
Она не договорила. Хлопнула дверь, и в квартиру ворвался объект обожания девушки.
– Что ты творишь?! – накинулся он на противника. – Тебе мало одного раза? И, вообще, зачем повторять пройденное? Ведь мы прекрасно знаем, как с этим бороться.
Взгляд Ахиты наполнился изумлением.
– О чём ты говоришь? – вопросил он, отбрасывая книгу и садясь. – С тех пор, как мы здесь, я ещё ничего не предпринимал.