Непобедимые
Шрифт:
– Да? А это что?
Хита кинул собеседнику пачку местных газет с обведёнными красным статьями, и насупившееся Зло, взяв верхний лист, погрузилось в чтение.
Добро молча наблюдало за соперником, а лицо Ахиты то покрывалось красными пятнами, то бледнело, в зависимости от получаемой информации. Наконец он отложил чтиво и, откинувшись назад, оперся спиной о стену.
– Это не я, – глухо произнёс он. – Либо у меня появился подражатель, что в принципе невозможно, либо…
Мужчина вытер вспотевший лоб и посмотрел на Канти, сосредоточившуюся на передовице.
– Очень
– Ну, что, продолжишь утверждать, что ты не при чём? – угрюмо поинтересовался Хита.
– Да, чёрт возьми! – заорал побагровевший противник. – Что за дьявольщина тут творится?!
Запрыгнув в давно не чищеные ботинки, он сорвался с места и выскочил на улицу. Пара переглянулась.
– Ты ему веришь? – спросил Хита.
– Как ни странно, да, – растерянно отозвалась Канти. – За время знакомства с Ахитой, я поняла, что хотя он и Зло, но врать не умеет и не любит. Как же узнать правду?
– Послезавтра возвращается Антака, посоветуемся с ней.
Произнеся это, мужчина сел и глубоко задумался.
У следователя Седова болела голова. Человек недоумевал, в мозгу его не укладывалось, как в среднестатистическом городе за короткое время мог настолько вырасти показатель преступности. Причём «глухарей» не было, виновники убийств, изнасилований, ограблений и драк охотно сдавались полиции и не только не отрицали вину, но как будто гордились своими деяниями.
Правда, продолжалось это недолго. Вскоре преступники впадали в тоску, начинали рвать на себе волосы и, как не старались их оградить, в большинстве случаев, отыскивали возможность свести счёты с жизнью.
Как, к примеру, та женщина – вдова погибшего оперативника Соколова. По чьей-то халатности оружие мужа оказалось в её руках и она, недолго думая, в упор расстреляла главного прокурора области, перебив заодно и нескольких оказавшихся рядом сотрудников.
Первое время Мария Александровна высоко держала голову и сожалела лишь, что не успела добраться до остальных «шишек», но вскоре сникла и, несколько дней проплакав, удавилась в камере с помощью интимного предмета дамского обихода, повиснув на решётке небольшого окна.
Так же кончили и многие другие, кроме восьмилетней девочки, зарезавшей кухонным ножом родителей и деда. Пришедшая в себя Саша ничего не помнила, но сильно тосковала по отцу с матерью и, отправляясь в детдом, поливала слезами их фотографии. К счастью, у ребёнка нашлась бездетная тётка, забравшая его к себе.
Медицинские свидетельства, как одно, утверждали, что у преступников разрушена психика, поэтому оставшихся в живых пачками отправляли в лечебницы строгого режима, где держали в состоянии постоянного покоя, проще говоря, связанными и спящими.
А ещё этот туман. С того дня, как убийцы и насильники взяли город в свои руки, на улицах появилась бледная синеватая дымка, пахнущая мертвечиной. Отвратительный запах преследовал Седова даже дома, а на улицах становился причиной его головной боли.
Следователь охнул от выстрела внутри черепа и подумал, что при таких обстоятельствах смерть от пули стала бы для него спасением. Потерев виски, мужчина поднялся и направился к размытому тлетворным маревом серому зданию.
– Нда, – говорила вернувшаяся со слёта жнецов Антака, – в городе творится странное. И вы обратили внимание на эту синюю, вонючую муть?
– Ещё бы.
Хита поморщился.
– Пахнет, словно недельный покойник. Как ты считаешь, что это?
Смерть задумалась. Постукивая пальцами по стене, она молчала, но вскоре открыла рот.
– Сама я с подобным не сталкивалась, – посетовала она, – но коллеги постарше, наверное, могли бы помочь. Вы не будете против, если я приведу их сюда.
– Лишь бы это помогло делу, – согласилась Канти.
А обеспокоенные мужчины, с облегчением вздохнув, закивали.
Через несколько часов в съёмной квартире состоялся военный совет. Трое древних жнецов, нарядившихся в оболочки людей, робко взирали на снизошедших до разговора с ними высших существ и чуть презрительно на гения, бывшего если не ниже, то равным старикам по рангу. Заметив это Хита сердито глянул на престарелых душегубов, и те, всё поняв, отвели глаза.
Двое гостей не смогли сказать ничего вразумительного, но третий, поднявшись, почтительно поклонился и заговорил:
– В этом мире, о, князья, на кладбищах обитают некие сущности, называемые подселенцами. Обычно это не упокоившиеся по разным причинам духи преступников: разбойников, пиратов и другой человеческой нечисти, но, случается, наружу выходит и жители ада, с которыми гораздо труднее справиться. Изгнать такого соседа очень сложно, для этого надо обладать огромной силой. Но, уверен, у вас, господа, она есть.
– А почему я ничего не знаю об этом? – изумился Ахита. – Мне знаком каждый уголок преисподней, но о подобных тварях я никогда не слышал.
Пожав плечами, жнец опустился на стул, и слово взяла Антака.
– Я могу ответить на этот вопрос, – отрапортовала она. – Дело в том, что Вселенная многослойна настолько, что даже нам трудно это представить. На той же Земле рядом сосуществуют не меньше пятидесяти параллельных миров, а в галактиках их гораздо больше…
– Хочешь сказать, – перебила её Канти, – что подселенцы могут жить в другом аду, не управляемом Ахитой?
– Умница!
Смерть с уважением посмотрела на гения.
– Всё так, – продолжила она, – но это создаст нам определённые сложности, поэтому я предлагаю не вмешиваться, а подождать, когда силы зла натешатся и успокоятся.
– Вот дура!
Вскочив, Ахита зарычал так, что несчастные жнецы зажали уши. Глаза его полыхали жёлтым огнём.
– Они никогда не остановятся, поскольку, как я и ты, питаются страданиями людей. Их надо либо уничтожить, либо загнать обратно в преисподнюю, потому что для завершения турнира нам нужны обычные – не заражённые представители человечества.