Непокорная тигрица

Ли Джейд

Грязными руками Анна вытирала липкую кровь с лица. Он взял ее за плечи и почувствовал, что она дрожит всем телом. Она по-прежнему молчала, и Чжи-Ган подумал, что ей тяжело дышать.

— Дай мне твой кушак, — сказал он, посмотрев на Цзин-Ли. Его собственная одежда была вся в крови.

Цзин-Ли побледнел, посмотрев свой украшенный тонкой вышивкой кушак.

— Но... — начал было он, однако под суровым взглядом Чжи-Гана осекся и, тяжело вздохнув, начал разматывать кушак, который поддерживал его штаны.

Чжи-Ган снова обратил свое внимание на сестру Марию. Просунув руку под спину женщины,

он помог ей сесть. Сделать это было совсем нетрудно. Она была легкой как пушинка. Но его беспокоило другое: она выглядела какой-то слабой и вялой, словно кукла. Чжи-Ган уже открыл рот, собираясь ей что-нибудь сказать, — признаться, он понятия не имел, что именно, — но в этот момент подала голос мадам Суй.

Она выкрикнула несколько бессвязных фраз и на какой-то миг замолчала. Слава богу, что она начала кричать именно сейчас, а не тогда, когда он убил того негодяя. Затем она быстро подбежала к палачу, ударила его по лицу, как обычно наказывают непослушных детей, и начала ругаться.

— Ты что, сошел с ума? Зачем ты убил его? Он ведь пытался побороть демона! Он был моим лучшим клиентом! За что ты меня так наказал? Айе, айе!

Чжи-Ган напрягся. От ярости у него просто кровь закипела в жилах. К счастью, он держал в руках сестру Марию, иначе хозяйке чайного дома не поздоровилось бы. Цзин-Ли подал Чжи-Гану кушак и оттеснил от него мадам Суй.

— Ты не имеешь права вмешиваться в дела мандарина! — воскликнул он.

Однако эта женщина не собиралась так просто сдаваться и продолжала кричать. Тогда Цзин-Ли, имевший богатый опыт по укрощению строптивых слуг, грозно произнес:

— Ты заслуживаешь хорошей порки, женщина! Принеси воды второй жене мандарина. И сладкий чай! Давай, показывай дорогу! Быстро!

Чжи-Ган обнял сестру Марию и легко поднял ее на руки. Он не сводил с нее глаз. Ее лицо было белым как полотно. Это было отчетливо видно даже сквозь запекшуюся кровь. Глаза ее были открыты, она спокойно дышала и не оказывала ему никакого сопротивления. Он подумал, что она вряд ли сможет удержаться на ногах. Дрожащими руками она взяла кушак Цзин-Ли и начала вытирать им лицо. Это мало помогло, потому что кровь была повсюду, но немного успокоило ее. Чжи-Ган сильнее сжал ее в своих руках и пошел к чайному дому. Он даже не посмотрел на мертвое тело насильника, просто аккуратно обошел его.

— Мы помоемся в чайном доме, — сказал он Цзин-Ли. В голове у него все перепуталось. Он помнил о том, что хотел сделать что-то важное, но забыл, что именно.

— А потом ты приведешь ко мне работорговца. Я хочу его кое о чем расспросить.

Шедшая впереди них мадам Суй резко повернулась к ним и, прищурившись, спросила:

— Работорговец?

— Гань. Он называл себя мистер Гань.

Она презрительно скривилась и издала какой-то странный звук. Палач решил, что мадам Суй смеется.

— Вы не получите никаких ответов от мистера Ганя, — сердито заявила она.

Цзин-Ли подошел к ней и поднял руку, собираясь ударить ее.

— Не смей насмехаться над мандарином! — закричал он.

— Но почему? — вмешался Чжи-Ган. — Неужели он уехал из этой местности? Он занимается своим ремеслом и в других местах? Скажу тебе только одно. В каком бы отдаленном уголке Китая он

ни спрятался, я его все равно найду! — Он говорил с такой уверенностью, как будто произносил клятву. Клятву, которую он дал много лет тому назад. В его голосе чувствовалась неприкрытая ярость. Но вдруг Чжи-Ган ощутил какое-то странное беспокойство и подумал о том, что мадам Суй вряд ли стала бы дерзить императорскому палачу без причины.

— Тогда начинай, мандарин, — проворчала женщина, указывая на мертвое тело. — Вот он. Посмотрим, сможешь ли ты что-нибудь узнать у него.

Чжи-Ган резко повернулся, в висках застучало от напряжения. Тяжело смотреть на человека, которого ты только что убил. Еще труднее разглядеть залитое кровью лицо и сравнить его с тем лицом, которое видел двадцать лет тому назад. Это лицо навсегда запечатлелось в его памяти. В следующее мгновение он почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

Неужели он перерубил единственную ниточку, которая вела его к сестре?

Из дневника Анны Марии Томпсон

21 декабря 1881 г.

Я не смогла найти Сэмюеля. Я обыскала все доки, расспрашивала всех пьяниц и нищих, которые попадались мне на пути. Все они хорошо его знали. Наверное, он был важным человеком в порту. Однако никто не знал, где его можно найти. Я оставила для него весточку, попросив передать ему, что дочь Фрэнка хочет его видеть.

Вряд ли это поможет мне. Ему нет до меня никакого дела, но я должна была это сделать.

С радостью могу сказать, что теперь, похоже, главный управляющий совершенно спокойно относится к торговле наркотиками.

Торговец опиумом Уильям Джадайн, самый влиятельный британский чиновник в Китае

Глава 7

Она почувствовала на лице струю теплой, немного вязкой жидкости. Эта жидкость пахла желчью и имела медный привкус. Анна зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на том, что она сейчас ощущает, и забыть о прошлом. Эта жидкость не кровь, а теплая вода, смывающая с нее грязь. А еще она почувствовала запах кипящего масла и жирных клецек. Никто больше не кричит от страха — во всяком случае она уж точно не кричит. За стеной, в кухне, кто-то тихо разговаривал. Она сидела на жесткой скамье за чайным домом и мыла себя какой-то простой тряпкой, окуная ее в ведро с грязной водой.

Ополоснув тряпку в темно-красной воде, Анна подумала: «Интересно, мои руки тоже станут красными?» Она понимала, что не станут, и все-таки не могла отделаться от навязчивой мысли. Да и на что ей еще было смотреть, чтобы отвлечься? На стоявшего рядом охранника мандарина с черными злыми глазами? На грязные лачуги этой маленькой деревушки, где дети в ужасе разбегались от нее, а женщины закрывали перед ней двери своих домов? Нет, они ей не помогут. Скорее всего, опять начнут швырять камни в «привидение».