Неполная и окончательная история классической музыки
Шрифт:
«Дон Жуан».
Или, если воспользоваться изначальным названием, «Il Dissoluto Punito», «Наказанный распутник», — правда, оно теперь не в ходу. «Дон Жуан» считается многими одним из самых, если не самым, великих достижений классической музыки, и, несомненно, компания «Фраймобил» таковую точку зрения разделяет. Действие оперы разворачивается в Севилье, это одна из десятка опер, в которых использована история Дон Жуана, волокиты и плута, разгуливающего среди серьезных и комических персонажей, высмеивая и тех и других. Она наполнена великой музыкой, в которой не последнее место занимает написанная впопыхах увертюра, ария, посвященная перечислению соблазненных Дон Жуаном красавиц, «La ci darem la mano» [*] и ария с шампанским. Фантастическая вещь.
*
«Дай руку мне, красотка» (итал.). (Примеч. переводчика).
По счастью, у добрых граждан Праги она имела громовой успех. Со временем ее показали и публике венской, куда более важной. Премьера состоялась в тот самый вечер, когда в британском парламенте начались затянувшиеся до утра дебаты насчет предложения Уильяма Уилберфорса об отмене рабства, после чего опера давалась в Национальном придворном театре еще раз пятнадцать. А ровно месяц спустя Моцарт потерял четвертого своего ребенка, дочь Терезию. Нечего и сомневаться, вся семья надеялась, что 1788-й обойдется без новых трагедий. По счастью для Моцарта, так оно и случилось.
1788– й. Если о каком-то из годов и можно сказать, что он представлял собой «затишье перед бурей», так, наверное, об этом. Людовик XVI сидит в глубокой попе — в du du, как выражаются на его родине. Французский parlement предъявил ему скучный список своих претензий, а поскольку улицы переполнены бесчинно требующими хлеба толпами, Людовик пообещал созвать совещание всех трех сословий в мае 89-го. Ой, успеет ли? В Англии Георг III впал в умопомешательство, впрочем, есть и хорошая новость: МКК составил кодекс правил игры в крикет. В общем и целом год выдался занятный, беспокойный, для Моцарта же вопрос стоял так: сможет ли он выбросить из головы мысли о полосе невезения и сочинить еще немного великой музыки? Ну разумеется, сможет. Бросьте, мы же говорим не о ком-нибудь, о Моцарте!
Сочинил, и немало. Создается впечатление, что чем большую мрачность обретает жизнь Моцарта, тем богаче и разнообразнее становятся его произведения. Сороковая симфония, Маленькая ночная серенада, симфония «Юпитер». Сороковая на миллион миль отстоит от того, что знает о ней ныне большинство людей. Я, может быть, и заблуждаюсь, однако, по моим представлениям, большая, статистически говоря, часть людей знает Сороковую Моцарта по одной из самых популярных у владельцев мобильных телефонов мелодий. Однако визгливое электронное зудение мобильника отделяет от печального, почти мрачного шедевра 1788-го расстояние в несколько световых лет. А противостоит ему шутливое, почти раскованное настроение Маленькой ночной серенады [] — еще одного «музыкального сопровождения», сочиненного, строго говоря, не для того, чтобы его слушать. В сущности, это очередное подтверждение гениальности Моцарта — легкое и воздушное сочинение, переполненное, однако же, мелодическими изобретениями. А последняя его симфония, «Юпитер»! К сожалению, назвал ее так не сам Моцарт, но — лет сорок спустя — кто-то другой, потрясенный ее радостным настроением: Юпитер, не забывайте этого, есть податель радости. Многие считают ее вершиной классической симфонии — ее звездным часом. Не лишено при этом иронии то обстоятельство, что в последней ее части Моцарт играет со множеством приемов, сплетая не меньше шести самостоятельных тем. Он словно бы говорит: «Смотрите, что я умею. Бах переплетал множество тем, обращал их и „канонизировал“, ну так вот, я это тоже могу!»
Фрай ошибается — Маленькая ночная серенада была написана годом раньше, в 1787-м. (Примеч. музыкального редактора).
Таков 1788-й. Помимо трех уже названных произведений с их чистой воды недоперевеликолепием мы получили еще и Кларнетный квинтет ля мажор, написанный Моцартом для своего друга Антона Штадлера, первого кларнета Императорского придворного оркестра Вены. Несмотря на то что Штадлер был своего рода самонадеянным обормотом, нередко ввергавшим Моцарта, и без того не богатого, в денежные затруднения, Амадей преподнес ему одну из величайших медленных тем, какие когда-либо писались для кларнета. И конечно, этого достижения он — в том, что касается кларнета, — превзойти уже не сможет? Ну-ну, не спешите с выводами. В конечном итоге это неоспоримо прекрасное произведение окажется всего лишь пробным выстрелом.
1791– й. Где мы? Где мир? Где любовь? Попытаемся ответить хотя бы на два из трех поставленных нами вопросов. Думаю, правильно будет сказать, что ударяющий в голову дым революции все еще висит в воздухе, подобно ударяющему в голову дыму революции. Америка революцию учинила — там второй год президентствует Джордж Вашингтон. Франция революцию учинила — Людовику XVI причесывать, увы, больше нечего. Даже Австрийские Нидерланды учинили ее — всего только год назад они взяли да и обзавелись независимостью, переименовав себя… переименовав себя в… минутку, у меня это было где-то записано. Вот. В Бельгию. Бельгию? А что, в общем, правильно. Страны всякие нужны. Что еще? Главной книгой года оказалась написанная Босуэллом «Жизнь Джонсона», вставшая в ряд с прошлогодним бестселлером «Тэм О’Шентер», сочинение шотландского еврея Равви Бернса. В музыкальном же отношении мир все еще принадлежит Моцарту. В настоящий момент он и есть большая сенсация. Уж сколько лет ею пробыл — и ничего, пока держится. Миновали те дни, когда ему приходилось мотаться по всей Европе. Ужасные дни, описанные им в дневнике:
Нынче пятница, необходимо заглянуть к Габсбургам, у них будут подавать вино и сыр.
Завтра ежегодная благотворительная распродажа в Версальском дамском бридж-клубе.
Потом, в понедельник, придется заехать к князю Эстергази, в его дворце состоится сидячая демонстрация протеста.
Боже, как я устал!
Да, все это в прошлом. Ныне Моцарт — величайшее из всего, что случилось в музыке с того дня, как кто-то спалил первый проектный набросок банджо. Однако конец его близок. Пятый ребенок Моцарта, дочь Анна Мария, родившаяся в этом году, прожила всего один час, — не понимаю, как люди существовали год за годом на таком трагедийном уровне. И ведь не только Моцарт, все. Просто не понимаю. У Моцарта была хотя бы возможность топить горе в музыке.
Он и топил. То, что я сейчас скажу, немного шаблонно, но все же верно, — погружаясь в подлинные бездны отчаяния, композиторы по-настоящему великие создают лучшие свои вещи.
Для начала, имеет место «Волшебная флейта», замечательная опера, с какой стороны ее ни разглядывай, — и еще более замечательная, если взглянуть на нее в свете последнего года Моцарта. Он нездоров, пребывает далеко не в лучшем финансовом положении, дети его умирают один за другим, и что же он делает? Пишет пантомиму. (О нет, не может быть!) «Die Zauberfl"ote», если оставить ее при родном немецком названии, опера причудливая, в духе фарсов Брайана Рикса [*] , смесь фривольной комедии, сказки и масонской символики — Моцарт давно уже состоял в местной масонской ложе и даже своего покойного ныне отца уговаривал в нее вступить. Впрочем, в опере присутствуют и прелестные музыкальные эпизоды — ария Птицелова, фантастическая теноровая ария «Dies Bildnis ist bezaubernd sch"on» («Какой чарующий портрет») — и поразительный во всех отношениях драматический персонаж, Царица ночи, партию которой Моцарт написал для своей свояченицы, бравшей блистательное верхнее фа, от которого лопались стекла. Увы, сейчас ее арию «О zittre nicht» («О не дрожи») нередко берутся петь люди куда как меньших способностей, недобирающие нескольких дополнительных линеек нотного стана.
*
Английский актер-комик и режиссер, основатель лондонского фарсового театра «Уайтхолл». (Примеч. переводчика).
«Волшебная флейта» завершает оперную «фантастическую четверку» Моцарта. В состав ее входят: «Женитьба Фигаро» (мистер Фантастик), комическая опера с одной из лучших из КОГДА-ЛИБО НАПИСАННЫХ увертюр и прекрасной арией «Dove sono»; «Дон Жуан» (Человек-Факел), смесь шутливости со зловещей трагедией, под конец которой антигероя пожирает адское пламя — не раньше, впрочем, чем он успевает спеть довольно игривое «La ci darem la mano»; «Так поступают все женщины» (Женщина-Невидимка), романтическая комедия, в которой, появись она на свет сегодня, играл бы Хью Грант, и, разумеется, «Волшебная флейта» (СУЩЕСТВО).
«Истинный» ин «волшебного» янь 1791-го — это законченное Моцартом в июне возвышенное миниатюрное хоровое сочинение «Ave Verum Corpus». Оно длится всего несколько минут, однако каждая его секунда божественна. Без какой-либо непочтительности скажу, что эти произведения составляют два полюса последнего года Моцарта — полюс смешного и полюс возвышенного.
И, как будто этого мало, существует еще — нет слов, чтобы сказать, до чего он хорош, — Концерт для кларнета, написанный опять-таки для друга Антона. Две ошеломительные внешние части концерта трудны для исполнения и на современном-то кларнете, что уж говорить о тогдашнем, у которого было всего-навсего шесть клапанов. Между этими двумя угнездилась божественная музыкальная экстраполяция фразы «чем меньше, тем больше» — часть медленная, словно сошедшая к нам с небес. Общее место насчет того, что «самые лучшие мелодии — простые», приходится слышать нередко, однако оно нигде не доказывается с таким умом, как в медленной части моцартовского кларнетного концерта. Эта тема захватывает тем сильнее, чем чаще ты ее слышишь.