Неповторимая любовь
Шрифт:
— Но ты уехал…
— Черт побери, Сабрина, я запретил тебе покидать форт, и не без причины! Я предупредил, что, ослушавшись меня, ты об этом горько пожалеешь!
Она прикусила нижнюю губу, подыскивая слова, чтобы объяснить, насколько его преступление хуже ее провинности. Внезапно Сабрина передернулась, заметив следы краски на плечах и лице Слоана.
Он умышленно ввел ее в заблуждение.
Разумеется, до сих пор ей не представлялось возможности рассмотреть его, но он выглядел точь-в-точь как сиу. При виде боевой раскраски Сабрину опять пробрала дрожь.
— Тебе повезло, что тебя не пристрелили! —
— А тебе чертовски повезло, что в округе не оказалось враждебных индейцев. Я предупредил Тома о том, что необходимо поставить на ночь охрану. Так он и сделал, но я без труда пробрался мимо стражников.
— Но здесь нет никаких индейцев…
— Они совсем рядом.
— Не понимаю, почему ты в этом так уверен.
— Потому, что сегодня я потратил целый час, чтобы похоронить троих убитых мужчин и женщину.
Сабрина закрыла глаза, встревоженная яростью в его темных глазах и краской на лице.
— Ты обошелся со мной слишком жестоко! — обвинила она Слоана. — Ты же мог перепугать меня до смерти.
— Тебя давно пора перепугать.
— А может, тебя?
— Это ты проделываешь постоянно, — заверил ее Слоан, садясь рядом. — Надеюсь, теперь ты поняла: ты должна оставаться там, где велено!
Сабрину вновь охватила неудержимая дрожь — напоминание о только что пережитом ужасе. Стиснув зубы, Сабрина вскочила на колени и заколотила кулаками по груди и плечам Слоана в новой вспышке злобы. Ей отчаянно хотелось причинить ему боль, и вскоре по сдавленному стону Слоана она поняла, что достигла своей цели.
— Больше никогда не смей так делать! Слышишь — никогда!
Слоан поймал ее запястья.
— А ты не смей покидать форт и бросаться на меня с кулаками.
— Не могу! Я готова разорвать тебя на куски.
— Ну, до этого дело не дойдет.
— Напрасно ты так уверен в себе.
Сабрина понимала, что зря ведет себя так вызывающе, но она и вправду до смерти перепугалась. А теперь Слоан сжимал ее руки в стальных тисках. Несмотря на боевую раскраску и враждебный вид, Сабрина с недовольством осознала: ее желание наброситься на Слоана с кулаками было вызвано потребностью прикоснуться к нему. Она попыталась высвободиться, но Слоан не отпустил ее. Вместо этого он стал притягивать жену ближе, до тех пор, пока их лица не оказались на расстоянии нескольких дюймов.
— Слоан, отпусти меня… — прошептала Сабрина.
— Чтобы ты вновь бросилась в драку? — спросил он.
— Чтобы мы могли вернуться. Чтобы остальные не тревожились обо мне. Чтобы ты… наконец смыл краску с лица. Это боевая раскраска, и мне… страшно, — закончила она.
— Чего ты боишься, Сабрина? Краски или меня?
— Тебя я уже не боюсь, — прошептала она. Он внезапно улыбнулся.
— Тогда привыкай к моей боевой раскраске, — негромко произнес он.
Сабрина задрожала, ощущая его близость, согревавшую ее в ночной прохладе.
Не отпуская запястья Сабрины, Слоан наклонился к ней. Их губы соприкоснулись, и он осторожно уложил ее на покрытый шкурами пол. Его язык раздвинул губы Сабрины настойчивыми, ищущими движениями. На миг он отстранился и тут же вновь приник к ее рту.
Сабрина приложила ладони к его обнаженной груди, поглаживая упругую кожу, ощущая, как под ней перекатываются стальные мускулы.
— Как ты мог? — пробормотала она, чувствуя, как в ней вновь пробуждается гнев.
Слоан прижал ее руку к своей груди.
— Как я мог? — переспросил он. — Это у меня в крови. Я часто видел примеры того, что белые способны на большую жестокость, чем индейцы, — заключил он.
— Мы должны вернуться…
— Мы проведем ночь здесь.
— Здесь?
— Разве ты еще не поняла, где мы? — спросил он. Сабрина покачала головой:
— Мне известно только, что я нахожусь в типи вместе с воином.
Он улыбнулся:
— Здесь мы ночевали, возвращаясь от Ястреба.
— Ах вот оно что! — пробормотала Сабрина.
От одного взгляда темных глаз Слоана в ней волнами разошлось блаженное тепло. Слоан оставался самим собой, несмотря на боевую раскраску, и Сабрину влекло к нему. Ей нестерпимо хотелось коснуться его, но она не решалась.
Слоан ответил ей долгим взглядом, а затем очень медленно прижался к ней, словно давая возможность уклониться…
— Иди сюда, — хрипло велел он.
— Слоан…
— Иди сюда.
Их губы вновь встретились. Слоан провел языком по губам Сабрины, раздвинул их и проник в глубины ее рта. Поцелуй был головокружительным, но внезапно прервался. Некоторое время Слоан еле касался ее, а затем жажда вновь овладела им. По телу Сабрины разлилось непреодолимое приятное томление. Она затихла, наслаждаясь ласками его губ и языка. Не замечая раскраски, она видела только своего мужа.
Слоан приподнял ее и снял через голову ночную рубашку. Теплый отблеск костра заплясал на обнаженной коже Сабрины. Слоан обнял ее и поставил на колени рядом с собой. Провел ладонями вдоль ее спины, поцелуем обжег шею и ключицы; затем нашел ртом ее грудь и принялся дразнить языком, чувствуя, как быстро затвердевает сосок и как по телу Сабрины пробегает дрожь. Она закрыла глаза, остро ощущая каждое прикосновение, каждый шорох и треск пламени. Пальцы Слоана неутомимо ласкали ее. Сабрина прижалась к его плечу, запустила пальцы в густые пряди волос и опрокинулась на спину. Слоан уложил ее, скользя шероховатой ладонью вдоль тела.
Ласки продолжались, медленные и утонченные. Пальцы Слоана выписывали замысловатые узоры по коже на ее груди, губы следовали по проложенному пальцами пути. Открыв глаза, Сабрина вновь увидела его лицо, полускрытое в тени. Свет костра падал на черные линии и точки. Взглянув в глаза Слоана, Сабрина сжалась от пронизывающей дрожи. Она ощущала в нем неслыханную силу, необходимую для двойной жизни, которую он вел. Обняв Слоана за шею, Сабрина с силой прижалась к нему. Приятное тепло сменилось обжигающим пламенем страсти, тьма ночи — алым заревом. На ощупь его кожа была гладкой и разгоряченной, пульсирующей и пронизанной мощью. Каждое прикосновение вызывало вспышку пламени в недрах тела Сабрины. Она поняла, что навсегда запомнит оранжевые и малиновые сполохи этой ночи, которые взрыв превратил в сияющую радугу, рассыпавшуюся на миллион крохотных хрустальных осколков…