Неправда
Шрифт:
Онемение все быстрее и быстрее пошло внутрь, добиравшись сначала до легких, а потом и до сердца.
И кто-то чужой вылез откуда-то из живота в горло и страшно захрипел:
– Жжет! Жжет! Убери картинку, дура! Жжет!
Мышцы забились в бешеных судорогах, затрещала плотная ткань смирительной рубашки и последними проблесками угасающего сознания Лешка увидел круглые глаза Ирины Витальевны, в которых бился знакомым чертополохом колючий ужас.
И, слава Богу, что мимо него прошло то, как она, повинуясь нечеловеческому хрипу, разрывала
15. 10 мая 1994 года. Вторник. Поезд "Симферополь-Киров". Вагон N 9.
И снова что-то стучит и стучит по голове железными звуками, и опять она кружится и желудок просится выйти наружу, и сухой язык опять приклеился к нёбу и кажется намертво. А по темным стенам маленькой комнатки с окном, завешенном шторками на одной из стен, бегут и бегут чьи-то светотени, складываясь в чьи-то лица. И хорошо так, покойно, так бы и жить всегда - лениво перебирая случайные калейдоскопы чужого бытия... И не думать, и не переживать, и не чувствовать... Да. Именно так. В такт колесам поезда - не думать, не переживать, не чувствовать...
Внезапно окно со стуком поехало куда-то внутрь стены и на его месте возникла девушка в синей униформе. Ее длинные волосы светились ореолом, карие глаза улыбались ему, словно бы давно знакомому, в мягких чертах лица пряталась милая нежность.
Лешка прикрыл глаза, отрешенно подумав, что все - началось опять... Девушка подошла к нему и ласково положила на горячий лоб узкую, прохладную ладонь.
Лешка вздохнул и услышал ее участливый голос:
– Ну что, псих, оклемался?
Лешка молча кивнул - значит не показалось, значит - еще можно жить.
– Как чувствуешь себя?
– Нормально.
– Хрипло ответил он.
– Только пить охота страшно. И тошнит.
– Сейчас чаю принесу. Или водички холодненькой?
– Водички.
– Согласился Лешка.
– Попьешь и тошнить перестанет. Это побочный эффект после аменозина. Слушай, ты такой худющий, когда ел-то последний раз?
– Не помню. Дня два-три назад.
– Консерву будешь?
Лешка помотал головой. Мысль о еде едва не вывернула его наизнанку.
Девушка унеслась и через минуту уже вернулась со стаканом воды.
Лешка жадно выпил из ее рук благословенный напиток и тошнота и впрямь резко уменьшилась, а головная боль, дотоле молотом стучавшая в висках, сошла, пульсирующе, на нет.
– Я тебя сейчас развяжу, только ты пообещай, что ты буянить не будешь.
– Постараюсь.
– Закрыв глаза от наслаждения ответил девушке Лешка.
Она с трудом развязала старательно завязанный на спине тугой узел смирительной рубашки.
Суставы скрюченных рук и ног немедленно откликнулись острой болью.
– Ой, блин масленичный!
– ругнулся он сам на себя.
– Чего, затекли руки?
– Да все тело, будь оно не ладно...
– Ну ладно, сиди пока, вот тебе журнал - листай, чтобы не скучно было. А я пойду, станция скоро.
– Я что в поезде?
– потер он виски.
– А ты не понял?
И только сейчас дошло, что девушка была проводницей, а сидит он в пустом купе.
– Вас как зовут, девушка?
– Настя. А тебя Алексей? Я прочитала в сопроводительных бумагах.
– Вроде того...
– Ну отдыхай, Алексей. Я тебе попозже чаю принесу.
Она закрыла дверь и Лешка осторожно, преодолевая ломоту в мышцах, включил свет над изголовником купейной полки. Потом взял журнал и неохотно перевернул несколько страниц. Глянцевое чтиво оказалось "Космополитеном". Ничего интересного там не было. Реклама дорогой косметики, шикарных авто и тонких сигарет. Все это перемежалось приторными статьями о методах соблазнения в офисе, сексуальных позах на кухне, ночных кремах для моментального похудания во сне и гламурных книгах о житии поп-див. Одна статья все же привлекла было внимание Лешки. Она называлась "Как уберечься от дурного глаза и привлечь светлые силы?" Он открыл ее, но тут же, прочитав первые несколько строк захлопнул журнал и отбросил его как ядовитую змею на противоположную полку - "Для того чтобы приготовить чудесный амулет защищающий от сглаза, необходимо вызвать духа своей Стихии..."
"Идиотки!" - протащилась тяжелая мысль.
– "Знали бы они, чем это заканчивается..."
Он осторожно привстал, разминая тело и попробовал открыть дверь. Она оказалась закрытой на ключ. Покурить, оказывается, тоже не удастся... Тогда он сел обратно на полку и прислонился лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь через ночную мглу, проносящуюся за вагонным окном.
Однако, кроме смутно мелькающей стены деревьев и проглядывающих сквозь нее огоньков ничего не было видно.
И тут вновь открылась дверь, проводница по имени Настя принесла два стакана горячего чая в подстаканниках из нержавеющей стали под серебро.
– Оклемался, болезный?
– улыбнулась она.
– Ага. А сколько времени?
– постарался ответить ей улыбкой Лешка.
– Одиннадцать вечера.
– Понятно что вечера...
– вздохнул он.
– Спасибо тебе за чай! Только у меня денег нет.
– Ладно уж, не разорюсь на пакетике.
– Поставила она стаканы на купейный столик.
– А покурить можно сходить? Да мне бы еще и... выйти надо.
– На улицу тебе нельзя выходить.
– Не разрешила Настя.
– Нет, мне не на улицу. Мне бы это...
– В туалет, что ли? Так бы и сказал. Пошли, я тебя провожу.
– Проводница приглашающе открыла дверь.
– Да я сам!
– смутился Лешка.
– Сам с усам! Пошли давай.
– Настя деловито потащила его за рукав.
– Что, живот крутит?
– А ты как догадалась?
– После аменозина бывает такое. Побочный эффект.
– Ну у тебя и познания!
– Так я же медик.
– Спокойно ответила она.
– Через три года заканчиваю институт.