Неправильная женщина
Шрифт:
— Надя, доброе утро! Хорошо, что ты так быстро согласилась прийти.
— Ничего себе согласилась! Меня никто и не спрашивал. Этот господин меня сюда просто за руку приволок.
Все засмеялись. Я, естественно, тоже.
— Садись, отдохни, выпей кофе, — он усадил меня за стол и налил полную чашку из кофеварки, — И посмотри вот на это.
Я не успела и глотка отхлебнуть. Жан Мишель сунул мне под нос папку, в которую была вшита пачка бумаги. Судя по заглавию, передо мной была курсовая работа Эрика.
— Ты видела это раньше?
— Нет. Я так понимаю, это та самая работа, которую Эрик писал, когда приезжал к нам в Москву. Я ее вижу сейчас впервые.
— Предлагаю ознакомиться.
Я согласно кивнула, и положила футляр с очками себе на колени. Торопиться не стала, допила кофе, и только после этого вздела очки на нос и углубилась в шедевр Эрика. Сначала шли общие слова, потом пошла аналитическая часть. Я узнала свои выкладки, они были представлены вполне достойно. Видно, что парень понял все, что я ему втолковывала, и даже творчески это переработал. А потом пошел синтез и у меня глаза на лоб полезли. Осторожность на грани трусости — это мое. Наверное, поэтому я и не сделала большой карьеры. Таких смелых, если не сказать наглых, идей, финансовых схем на грани фола у меня он набраться никак не мог, но я отлично знала, в чьей голове они родились. Катька мне не раз озвучивала нечто подобное. Я ее всегда осаживала, но думать-то не запретишь. Наши разговоры, как видно, пошли ей на пользу, схемы были продуманы так, что не подкопаешься. В принципе, их можно было претворить в жизнь, комар бы носу не подточил. Но в самом конце был отрезвляющий пассаж. Все это работало бы в России, если бы удалось найти союзника в верхних эшелонах власти. О, я сто раз об этом твердила. Но твердила Катьке, Эрику ничего подобного я не говорила.
Я дочитала и подняла глаза. Оказывается, все это время за мной внимательно наблюдали оба мужчины. Пеллернен смотрел на меня своими черными глазами, от которых у меня внутри все переворачивалось, и молчал. Де Кассаль продолжил разговор:
— Надя, браво! У тебя такое выразительное лицо, что можно ничего не спрашивать: все на нем написано крупными буквами.
— Что написано? — я была ошарашена ходом разговора.
— Да все. Пока ты читала аналитическую часть, было ясно, что ты довольна. А потом ты увидела что-то совершенно неожиданное. Следовательно, выводы тебе незнакомы. Послушай меня. И Вы, мадемуазель, тоже послушайте.
Забавно, со мной, солидной дамой, этот граф на «ты», причем с самого начала, а с девчонкой — на «Вы».
— Сейчас я все для себя понял и нахожусь перед трудным выбором. Наверное, следовало пустить все на самотек, но я предпочитаю осмысленные действия. Поэтому раскрываю карты. Анри, будь свидетелем.
Пеллернен кивнул, а я бросила взгляд на Катерину и затаила дыхание. Моя дочь сидела, как ни в чем не бывало.
— Я люблю своего сына. Надеюсь, в этом никто не сомневается. Но я никогда не питал иллюзий относительно его потенциала. В финансовой и банковской области он невелик. Мальчику не повезло: кроме него, у меня нет других детей. Значит, во главе нашего дела встанет человек, не слишком к нему способный. Да еще такой, у которого к этому не лежит душа. Значит, ему понадобится помощь и поддержка профессионалов. Команда. Мы вместе с Анри собирали такую команду, и она у нас есть. Есть армия. Но нет полководца. Я не вечен. Анри тоже. Кроме того, мы постепенно устареваем. Мир меняется, и нам за ним не поспеть.
Когда мой мальчик объявил, что женится на русской девушке, первое мое желание было запретить. Надеюсь, все здесь понимают, что мною двигало. Но Лиза заставила меня взглянуть на это вопрос по-другому. Эрик должен сам принимать решения. Я лишь могу ему помочь. Поэтому родилась идея с приглашением. Ну, если с вашей стороны была какая-нибудь недобросовестность… Надя, надеюсь, ты меня понимаешь и не обижаешься.
Я кивнула и махнула рукой: мол, продолжай.
— Но сначала Эрик поехал в Россию. Предполагалось, что эта поездка может его отрезвить. Все вышло иначе, но не в этом дело. По моей просьбе преподаватель дал ему задание провести оценку инвестиционной привлекательности российского бизнеса. К вам это никакого отношения не имело, просто парня надо приучать к делу. Он привез из Москвы эту работу. Я ее прочел и понял — это не могло родиться в голове у моего сына. Он не глуп, по-своему даже очень умен, но генератором идей быть не может. Всегда он писал работы на хорошем среднем уровне. А тут блестящая аналитика и фантастические по своей дерзости идеи. Великолепные. Блестящие. Когда-то я сам так мог.
Анри вылез и подтвердил:
— Да, когда-то твои мысли произвели переворот в моей жизни. На них основан наш бизнес.
— Спасибо, Анри. Так вот, продолжу. С недавних пор я чувствую, что нам не хватает свежих идей. Дело растет, но не так, как хотелось бы. Рост практически на уровне общего роста этого рынка. И тут в курсовой своего сына я вижу то, чего давно дожидаюсь. Новые идеи. Но чьи они?
Мы с Катькой, не сговариваясь, удивленно подняли брови.
— Не представляете, с каким нетерпением я ждал вашего приезда. С каким вниманием за вами наблюдал. Могу сказать, что все понял. Не все, я неправильно выразился, а то, что меня интересовало. И теперь в затруднении.
Катерина открыла рот впервые с того момента, как я вошла в кабинет, и произнесла:
— В чем же Ваше затруднение, Жан Мишель?
— Отвечу, Катрин! Вы не будете отрицать, что аналитика — это заслуга Вашей матушки.
— Не буду. Это ее профессия.
— А сумасшедшие идеи — они Ваши?
— Мои. Это моя будущая профессия. Мама аналитик, я — финансовый менеджер.
Де Кассаль подошел к Катерине, взял ее за руки и посмотрел прямо в глаза:
— Дорогая, я уверен, что Вы мне нужны. Нужны моему делу. Но я не уверен, что Вы собираетесь выйти замуж за моего сына.
Катька встала, и в глаза бросилось, что она гораздо выше ростом, чем Жан Мишель. Сознательно, или нет, но заняла доминирующую позицию и заговорила официальным тоном:
— Господин граф.
Жан Мишель замахал руками, но она продолжила, не обращая на это внимания:
— Господин граф, я не знаю, что Вы имеете в виду, говоря, что я Вам нужна. Должна объяснить: я пока учусь, моя учеба не закончена. До этих пор никаких разговоров о замужестве быть не может. Равно как и ни о чем другом.
И села.
Жан Мишель выпустил ее руки.
— Дорогая моя, я не предлагаю Вам бросить учебу. Наоборот, хочу, чтобы Вы ее продолжили в самых лучших учебных заведениях, по Вашему выбору. Готов платить Вам стипендию. А взамен хочу, чтобы по окончании Вы стали моим сотрудником. Не скрою, сразу на большую должность я Вас не возьму, но гарантирую: с Вашими талантами через три года Вы подниметесь так высоко, как и не мечтали. А лет через пять у Вас, кроме места в Совете Директоров будет в кармане неплохой пакет акций. Это вне зависимости от того, поженитесь вы с моим сыном, или нет.
Я хлопала глазами, Анри угрюмо молчал, одна Катерина сохраняла олимпийское спокойствие. Жан Мишель почувствовал неодобрение своего компаньона, и тут же снова заговорил.
— Конечно, кто-то может меня упрекнуть в бездушном отношении. Но поймите, я люблю своего сына, он мне очень дорог. Но и моя фирма мне дорога, это мое детище, создание моего разума и труда. Да, не только моего, нашего. И не надо на меня так смотреть. Надя, — обратился он ко мне, — я предложил тебе работу аналитика. Твоей дочери я предлагаю блестящее будущее. Скажи что-нибудь.