Неправильный боец РККА Забабашкин 3
Шрифт:
Идея мне показалась хоть и логичной, но вот только, на мой взгляд, уж чрезмерно оптимистичной. Да, идёт дождь. Немцам надо наступать, а по земле нельзя. Крыльев у них нет, значит, придётся идти по дороге. Всё вроде бы так. Но всё же как-то это наивно звучало. Немцы были не дураками, и вряд ли вновь будут точно так же подставляться, как это было несколькими днями ранее.
Попытался донести свою мысль.
— Понимаете ли, товарищ комдив, в прошлый раз на нашей стороне сыграла внезапность. Противник не ожидал засады. Плюс немецкая батарея помогла разгромить свои же войска, спасибо Фрицу. А сейчас этого всего не
— Так у них варианта другого наступать нет. Да к тому же, вряд ли они будут ожидать, что мы рассчитываем на прошлый повтор своего успеха.
— А им и ожидать нечего. Если даже сделать фантастическое допущение, что на этом участке будут наступать войска, которые не знают о прошлом неудачном наступлении, то им достаточно открыть глаза и, посмотрев на дорогу, всё понять. Она же усеяна подбитой техникой. И кстати, именно эти остовы этой самой техники и не дадут немцам нормально проехать. Им придётся всё это расчищать и только потом продвигаться. В этот момент, конечно, я смогу проредить их войска из упомянутой ранее лесопосадки, но очень сомневаюсь, что они не зачистят её перед наступлением. Уж больно в прошлый раз мы им много крови из неё попили, чтобы они и в этот раз на фланги внимания не обращали. Так что, сомнения меня берут насчёт целесообразности минирования противотанковыми минами той западной стороны. Разве что мин понаставить для приманки. Их сапёры перед атакой несомненно эти игрушки обнаружат. И когда попытаются разминировать (а другого выхода чтобы позволить технике и личному составу проехать вперёд, у них не будет), я могу уничтожать этих сапёров снайперским огнём. Но это, что касаемо дороги Троекуровск — Новск. А вот на дороге Новск — Чудово, там ранее серьёзных боёв не было. Дорога сейчас пуста, и враг вполне может захотеть по ней прорваться на скорости. Вот там — да, есть вероятность, что подобная минная ловушка может сработать. Правда, вы говорите, что оттуда не ожидается главный удар, но, тем не менее, там, на мой взгляд, заминировать всё было бы вполне уместно.
— Возможно, ты и прав, — задумчиво произнес комдив. А потом вздохнул: — Ну да ладно, вернёмся к тебе. Значит, ты считаешь, что в лесопосадке огневую точку оборудовать нецелесообразно?
Ответить я не успел. В дверь постучали, и вошёл мокрый и измотанный командир разведки.
— Разрешите?
— А вот и Пётр. Ну, что, какие вести, майор? — обратился к нему Селиванов.
— Плохие, товарищи, — ответил тот, поморщившись, и стал снимать с себя мокрый плащ, неуверенно работая забинтованной рукой.
Я поднялся и помог ему раздеться, повесив плащ на гвоздь, торчащий из двери.
Тот поблагодарил, присел на пустую кровать, что стояла напротив комдива и сказал:
— Товарищи, я неправильно выразился. Дела не просто плохие, они ужасные.
— Не томи, Петя, — поторопил его нахмурившийся Воронцов.
Лосев выдохнул и начал говорить:
— Одним словом, товарищи, мои ребята обнаружили переброску немецких частей от Любани к Чудово.
— От Любани? То есть, со стороны Ленинграда? Ты не путаешь? Не наоборот? — удивился комдив, как и мы все.
— Нет, именно от Любани. Чтобы прояснить непонятную ситуацию, было принято решение брать языков. Было тяжело, но ребята справились. Захватили двух — солдата и ефрейтора. Солдат мало что знает, но рассказал, что сегодня ночью поступил приказ, и их спросонья стали перекидывать от Любани. Он точно знает, что войска перекидываются и из-под Пушкина. И всё идёт к Чудово. То есть немцы прекратили наступление и повернули
— Э-э, дивизии? Новск? — переспросил я в полной тишине, подозревая, что мне послышалось о наступлении на нас шестидесяти тысяч человек с огромным количеством танков и техники.
— Нет. На самом деле, это со стороны Чудово на нас пойдут дивизии 2-го и 10-го корпусов 16-й полевой армии Эрнста фон Буша. — А ещё со стороны Новгорода, через Троекуровск, нас будут атаковать части 4-й танковой группы и 15-й полевой армии, которые уже сейчас перебрасываются в Новгород. Это минимум столько же, а то и больше.
— Армии? — вновь подозревая, что ослышался, поинтересовался я.
— Да, — не стал нас жалеть майор, а потом, улыбнувшись улыбкой обреченного человека, которому уже нечего терять, добавил: — Ну и как вишенка на торте, есть приказ поддержать наземные войска 11-м воздушный флотом генерал-полковника Альфреда Келлера.
— Флотом?
— Да, флотом — воздушным флотом.
— Так на улице же нелётная погода, — напомнил я, показывая рукой в сторону окна, ухватившись за спасительную соломинку.
— Не знаю, как они будут выкручиваться, но приказ этот вроде бы есть, — не разделив моих надежд, ответил командир разведки.
Повисла гробовая тишина, которая если и не была именно гробовой в этот данный момент, но намекала на то, что гробы в нашу сторону уже отправлены.
Воронцов поднялся из-за скрипнувшего стола, который, словно бы от предчувствия беды, издал звук боли, подошёл к окну, посмотрел на серое небо и сказал:
— Какая разница, будет авиация или нет. Если на нас будет переть больше сотни тысяч вражеских штыков, то это будет неважно.
После этих слов, вновь повисла тишина. В воздухе витало напряжение. Все прекрасно понимали, что нас ждёт.
А затем, словно бы по чьей-то незримой команде, все находящиеся в комнате, повернули свои головы и посмотрели на меня. В их глазах читалась растерянность и обречённость.
Делать было нечего, я поднялся, поправил на голове размотавшийся конец бинта, спрятав его за ухо, и произнёс то, что, как полагал, все присутствующие надеялись от меня услышать:
— Товарищи командиры, если дадите приказ и патроны, готов немедленно приступить к массовому умерщвлению немецко-фашистских захватчиков.
Глава 23
Ставка
Москва. Кремль
В кабинет председателя Государственного Комитета обороны, наркома обороны и Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР Иосифа Виссарионовича Сталина вошёл его личный помощник Александр Николаевич Поскрёбышев.
— Иосиф Виссарионович, ситуация на Ленинградском фронте значительно изменилась, — доложил Поскрёбышев. — Немцы остановили наступление. Поэтому я хочу у вас поинтересоваться, отправлять ранее вами надиктованную телеграмму или нет?