Неправильный солдат Забабашкин
Шрифт:
— С минуты на минуту будут, — ответил подполковник Селиванов.
— С минуты на минуту, — передразнил его полковник. — Ты же понимаешь, что наступление немцев началось. Ты же сам слышишь канонаду. Листовое слева и Прокофьево справа, немцы уже атакуют. А значит, они действуют ровно так, как говорили наши разведданные и как подтвердил пленный офицер. Ещё ночью передовые части дивизии, которая должна была атаковать нас, стояли в Троекуровске. Так почему они не идут в бой?
— Не могу знать.
— И это очень плохо! Более двух тысяч
— Пётр Павлович, наши разведчики вчера весь день и до поздней ночи наблюдали за движением немецких войск. Из Троекуровска никакие части, в том числе и бронетехника, не выходили. Наоборот, автомобили и бронетранспортёры прибывали в Троекуровск все сутки. Они просто не могли бы за ночь вывести все войска. Мы бы это обязательно заметили.
— Тогда где они?
В дверь постучали. Оказалось, что вернулся командир разведроты.
— Товарищи командиры, противник всё ещё в Троекурово! — с порога доложил он.
— Лосев, это точно? — спросил его Неверовский.
— Точно, я сам видел. Из-за тумана с нашего берега было невозможно обнаружить противника. Поэтому мы с ребятами переплыли реку, проползли через поле и, когда отползли от реки метров на пятьсот, тумана меньше стало и в лёгкой дымке мы сумели обнаружить противника. После чего стали устанавливать наблюдение. На нашем направлении немцы нашли как минимум три брода. Их инженерные подразделения сделали обозначения и стоят у реки, ждут технику. Но техника стоит в Троекурово двумя колоннами и в ожидании приказа пока никуда не движется.
— Две колонны? Сколько танков и бронетранспортёров насчитали? — уточнил Селиванов.
— Много. Туман ещё не совсем рассеялся, мешает увидеть, но минимум сорок единиц тяжёлой техники. Все стоят и чего-то ждут.
— А пехота?
— Практически не видно.
— Гм, — задумался комдив Неверовский, — чего ж они ждут-то?
— Может, опасаются наступать в лоб и ждут пока в их интересах отработает авиация? — предположил Селиванов.
— Гм, только авиации нам не хватало. Их и так в двадцать раз больше. За секунду нас сомнут.
— Но они-то, возможно, этого не знают, — вздохнул командир разведроты. — Они думают, у нас тут дивизия окопалась. Вот и ждут…
Комдив подошёл к двери, ведущей в соседнюю комнату, и крикнул связисту:
— Дай связь с соседом слева.
Через минуту связь была налажена, и командир дивизии узнал от подполковника Горохова, что идёт страшный бой и что он своими двумя полками противостоит превосходящим силам противника.
«Их тут не меньше дивизии», — под слышимые взрывы бомб и снарядов в трубку прокричал подполковник и на этом связь с ним прервалась.
Точно такая же ситуация складывалась у полковника Зинченко, который оборонял Прокофьево. У того было в подчинении три полка и две роты
Комдив повесил трубку, прислушался и, услышав, что за окном стоит полная тишина, ни к кому конкретно не обращаясь, негромко прошептал:
— Кто мне скажет, какого чёрта тут происходит?!
Конец интерлюдии
Забабашкин
(несколькими минутами ранее)
Вернувшись на свою позицию, посмотрел на кусты, растущие сбоку, и пришёл к выводу, что это прекрасный ориентир для врага, по которому он непременно будет пристреливаться, если меня заметит. Получалось, что, если я хочу в будущем бою выжить, то либо мне эти кусты нужно срубить, либо передислоцироваться в другое место.
Но пока это делать было нельзя. Меня определили сюда, рассчитывают, что оборону я буду держать именно тут, а потому придётся остаться. Тем более, что других бойцов у нас в наличии нет.
Вполуха слушая Апраксина, который рассказывал об отступлении их роты, сапёрной лопаткой сделал себе две полки в стенке, на каждую устроил по три коробки с патронами и по одной гранате. Затем в окоп накидал сантиметров двадцать земли под ноги, сделав площадку. Те, кто копали окоп, дай Бог им здоровья, немного переусердствовали и вырыли в этом месте слишком глубоко. Чтобы выглянуть и увидеть, что происходит, нужно было встать на носочки. Естественно, при таком положении вести стрельбу становилось неудобно.
Отодвинув в сторону всё ещё продолжавшего свой рассказ красноармейца, прошёл на десять метров левее и, увидев, что в этом месте никто не обосновался, минут за сорок оборудовал дополнительную позицию. А затем, так и преследуемый неугомонным Апраксиным, вернулся на основную, поправил каску, взял в руки винтовку, перезарядил, приметился в сторону врага и сосредоточился.
К счастью, плотный утренний туман и дымка от воды моему новому зрению мешали не очень сильно, и я прекрасно смог разглядеть противоположный берег.
В городке, из которого мы отступили, бурлило. Немцы под прикрытием тумана явно готовились к предстоящей атаке, и наступление своё они однозначно собирались начать с окраины Троекуровска, что чуть правее моей позиции, а по факту — напротив меня.
Сейчас уже почти рассвело, и немцы, вероятно, с минуты на минуту ожидали сигнала к началу атаки. Их бронетехника была построена в две длинные колонны.
Впереди каждой стояли танки, за ними были бронетранспортёры, а замыкали колонны тентованные грузовые машины, в которых, очевидно, ждали своей очереди вступить в бой пехотинцы. Длина колонн впечатляла, по моим прикидкам, не меньше полукилометра каждая. И вся эта махина собиралась навалиться на нашу «дивизию», которая по численности личного состава была неполной ротой.