Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
Шрифт:
– И правда. Мне пора возвращаться.
– О нет!
– Да. Надо ехать домой и упаковываться.
– Упаковываться?
– Возьму только один чемодан.
Вселенная вокруг Джорджа бешено завращалась.
– Ты что же, уезжаешь? – упавшим голосом выговорил он.
– Ну конечно! Завтра.
– О Господи! Надолго?
– Навсегда. С тобой.
– Со…
– Само собой! Разве ты не понял? Сейчас я еду домой уложить чемодан. Потом вернусь в Нью-Йорк, переночую в отеле. Завтра мы рано утром обвенчаемся и днем уедем. Совсем одни.
– Молли!
– Взгляни
– Да.
– И ладно! Завтра вечером луна будет не хуже!
Джордж облизал губы. Ему щекотало нос, а в груди разрастался непонятный ком, затрудняя дыхание.
– А полчаса назад я думал, что никогда не увижу тебя.
– Пойдем спустимся. Проводи меня до машины, – отрывисто сказала Молли. – Я поставила ее у дверей.
Они спустились по лестнице. Из-за эксцентричных повадок лифта Джорджу частенько приходилось подниматься и спускаться пешком, но только сейчас, впервые, ему бросилась в глаза особенность, отличающая эту лестницу от всех других лестниц в многоквартирных домах. Его была увита розами и жимолостью, на ней вовсю распевали птицы, чего, собственно, и не бывает в многоквартирных домах. Странно… И все же, как он незамедлительно понял, так и полагается!
Молли забралась в свой автомобильчик, а Джордж высказал то, что давно уже вертелось у него на языке.
– Не понимаю, зачем тебе вообще сейчас уезжать.
– Как это зачем? Надо упаковаться и успеть сбежать из дома до возвращения мамы.
– Так что, эта черто… твоя мачеха в Нью-Йорке?
– Да. Отправилась в полицию.
До этой минуты Джордж относился к Нью-Йорку как к городу особенному – в частности, ему очень нравилось, как сейчас через уличные плитки пробиваются фиалки, – но услышав новость, он обнаружил, что город утратил частицу очарования.
– Так она в Нью-Йорке, вот как?
– Сейчас, наверное, уже едет домой.
– А может, у нас еще есть время зайти куда-нибудь и наскоро пообедать? Уютненький такой, маленький обед в каком-нибудь спокойненьком ресторанчике…
– Господи, нет! Мне давно уже надо поторапливаться. – Молли пристально взглянула на него. – Джордж, милый, ты умираешь от голода! Я вижу. Ты такой бледный и измученный. Когда ты ел последний раз?
– Ел? Когда ел? Не помню уж.
– А что ты делал после скандала?
– Я… Ну, прошелся немножко. Потом караулил в кустах – надеялся, вдруг появишься ты. А потом, наверное, отправился на станцию и сел в поезд.
– Бедняжечка ты мой! Ступай и сейчас же поешь.
– Почему я не могу поехать в Хэмстед с тобой?
– Потому что не можешь.
– А в каком отеле ты остановишься на ночь?
– Пока не знаю. Но непременно перед этим загляну на минутку к тебе.
– Что, сюда? Ты заедешь сюда?
– Конечно.
– Обещаешь?
– Да, если ты сейчас же пойдешь и пообедаешь. Ты совсем бледный.
– Пообедаю?.. Ладно, схожу.
– Обязательно, смотри! Если не пообедаешь к тому времени как я вернусь, сразу же уеду домой! И никогда, никогда не выйду за тебя замуж! До свидания, милый. Мне пора.
Автомобиль тронулся и свернул на Вашингтон-сквер.
Куда же добраться быстрее всего и выполнить омерзительную задачу с минимальной затратой времени?
В «Лиловый цыпленок», разумеется. Ресторанчик рядом, под боком, и человек целеустремленный, если возьмет комплексный обед за полтора доллара, сумеет побросать в себя всю еду минут за десять, так что луна не истомится в ожидании.
Вдобавок в «Цыпленке» можно раздобыть и «чай», тот особенный, если вас там знают. Джордж, человек молодой и умеренный, чувствовал, что такой «чай» требуется ему позарез. Ему полагалось бы, конечно, услаждаться золотистым нектаром из старинного хрустального бокала, но раз уж такового под рукой нет, придется довольствоваться виски, поданным в обычном чайничке.
Глава XVI
1
В «Лиловом цыпленке» наблюдался наплыв посетителей. Внутренний зал, куда Джордж заглянул перво-наперво, был битком набит, шанса отыскать свободный столик – ни малейшего. Джордж прошел дальше, надеясь отыскать укромное местечко на веранде или в саду, мимоходом подивившись атлетическому сложению многих посетителей.
Обычно в «Цыпленке» собиралась богема из близлежащих кварталов, спортивной статью не блиставшая. За столиками обычно сидели худосочные поэты да тощие художники-футуристы. Сегодня поэтов с художниками хватало, но их затмевали гранитолицые мужчины с могучими плечами и квадратными челюстями. Джордж решил, что в Нью-Йорке проходит конференция и это ее участники из других штатов, решившие вечерком поглазеть на богему.
Однако особо озадачиваться этим не стал, потому что, подстегнутый видом еды, начал понимать, что Молли была права – женщины всегда ведь правы: пусть высшее его «я» требовало луны, более низменное почти с той же настойчивостью стремилось подкрепиться. А в этом ресторанчике счастливо сошлись возможности удовлетворить желания обоих «я»: над мощеным задним двором, именуемым здесь «садом», вовсю рассиялась луна, прекрасно видная, самая что ни на есть подлинная, и стояли наготове официанты, горя рвением подать обед за полтора доллара.
Комбинация показалась Джорджу исключительно удачной, и теперь его заботило одно – как бы разыскать местечко. На первый взгляд и тут все столики были заняты.
Впечатление подтвердил и второй. Зато у стены дома «Шеридан», в нескольких шагах от пожарной лестницы, Джордж углядел столик, за которым сидел всего один человек. К нему он и подошел, виновато улыбаясь. Обычно ему не нравилось делить столики с незнакомцами, но если альтернатива – уход отсюда и долгие розыски другого ресторана, то и с соседством можно смириться.