Неприрученное сердце
Шрифт:
– Он должен был приехать домой. Это часть условий. И вот он живет здесь, со мной.
«Та-ак. Подальше от неприятностей под ненавязчивый надзор своего боевого, имеющего высокие награды брата».
Клинт продолжал:
– Джастин хотел испытать себя. Начать все заново.
Она опустила голову:
– Это я понимаю.
– Мы все это понимаем.
– Вы думаете, я могу отнять у него этот шанс?
– А разве нет?
Сердце Роми болезненно сжалось.
– Я делаю это не для того,
– Почему?
– Потому что вы его любите, а он собирается вас предать.
«И потому что я люблю тебя...»
– Роми, вы не могли бы кое-что для меня сделать? – Безжизненный голос привел ее в чувство. – Если бы я попросил вас прекратить расследование? Вы доверили бы мне самому во всем разобраться?
У нее скрутило живот, и опять зашумела кровь в ушах. Все, во что она когда-либо верила, оказалось подвешенным прямо рядом со всем, чего она желала. И она ничего не могла поделать ни с тем, ни с другим. Либо предать принципы, которыми дорожила, либо предать Клинта.
Она видела муку в его глазах, и ее сердце отзывалось на нее. Совесть заставила ее опустить глаза.
– Если бы это было в моей власти, да, могла бы.
Можно не сомневаться, Клинт разобрался бы с проступками брата по справедливости и остановил бы его, пока тот не натворил большего. Но это значило бы...
– Но если я так поступлю, мне нельзя будет здесь оставаться. – Ломкий голос выдавал все, что творилось у нее в душе. Где-то в горле застряли слезы. – Я должна думать о Лейтоне. Он – все, что у меня есть.
«Клинт ради своего бизнеса может рисковать, как хочет, но я сыном рисковать не буду».
Клинт почти закрыл глаза и кивнул:
– Вам надо уехать. Забрать его подальше отсюда. От меня.
Она тоже кивнула, неспособная даже слово сказать – так перехватило горло. Зная, что приближалось. И что она должна была сказать ему.
«Не проси... не проси...»
Он поднял несчастные глаза:
– Я знаю, что это будет означать для вас, и мне нелегко просить, но он мой младший брат. Мой Лейтон. И я прошу. Позвольте мне во всем разобраться самому.
Если она согласится, то Лейтона из Уайлд-Спрингс надо увозить. Если не согласится, то Клинт никогда ей этого не простит. Она с трудом дышала. В голове звучал жестокий смех Полковника, напряженный и истеричный.
И в том и в другом случае Клинт был бы потерян...
Ее едва не тошнило. Для пущей уверенности она вцепилась в перила.
– Я уже отправила электронное сообщение таможне.
Клинт закрыл глаза и уронил голову, как будто больше не мог держать ее веса.
– Ну конечно...
Роми запаниковала, голос охрип:
– Я должна была сделать то, что считала правильным...
– Я знаю.
С этими словами кончилось все.
Мертвым от боли голосом она спросила:
– Что вы хотите, чтобы я сделала?
Он поднял на нее такие же мертвые глаза. У нее оборвалось сердце.
– Вам придется уехать.
– Вы все-таки хотите, чтобы мы уехали?
– Да.
– Потому что я разоблачила вашего брата?
– Потому что должны были это сделать. – Он поднял блестящие зеленые глаза и взглянул на нее с нескрываемой болью: – Я не хочу ставить вас в такое положение, Роми. Не хочу заставлять выбирать между мною и вашими ценностями. Я сам бывал в таком положении и знаю, чего это вам стоит. Я не могу гарантировать, что мы снова не окажемся в таком же положении. Самые важные решения в моей жизни оказывались неудачными. – Он говорил не столько ей, сколько просто в ночь. – Я чуть не утопил Джастина. Я не помешал лейтенанту убить ребенка. Я натравил на него командование. Позволил уехать отцу одному...
– У вас на стене висит звезда с язычком пламени, Клинт!
Он сурово посмотрел на нее:
– А вы хоть представляете, за что я ее получил?
«Как странно он держится! Как будто это не его тело...»
– Меня три раза подстрелили, пока мой отряд устанавливал аппаратуру для скрытого наблюдения в одной деревне. Я привязал себя к капоту «хаммера» и продолжал стрелять, пока мы на всей скорости возвращались обратно в пустыню.
– Что же здесь недостойного? Это просто необычно.
– Я привязал себя ремнями с винтовок мертвых товарищей, так, чтобы остаться сзади, если потеряю сознание. Чтобы погибнуть от рук... чтобы погиб один я. – Он вскочил и отошел к другой стороне крыльца.
Оцепенение не сработало. Он продолжал истекать болью, которая прямиком попадала в грудь Роми.
– Это только делает вас человеком, Клинт.
Он вернулся к ней:
– Я должен быть суперменом, Роми, защитником королевства. Предполагается, что я должен присматривать за другими. А я подвел Джастина. Подвел того мальчика в пустыне. И теперь подвожу вас.
– Почему?
– У меня есть возможность быть с Джастином. Попытаться восполнить тот ущерб, который своим невниманием нанес ему, пока бахвалился перед девчонками. Компенсировать ему отложенный доступ к образованию. Это я ему должен.
У Роми от волнения дрожал голос. Ставки были очень высоки.
– Джастин выбирал сам, Клинт. И ребенком, и взрослым. Мы все делаем выбор и потом живем, разбирая его последствия.
Она заглянула в дом: не скатились ли с лестницы ее последствия.