Нерассказанная история США
Шрифт:
Последняя фраза, ставшая известной как «доктрина Картера», была воспринята Кремлем как прямая угроза войны, возможно даже ядерной. Вэнс пытался исключить эту фразу из обращения и даже вычеркнул ее из чернового варианта, который Госдепартамент направил в Белый дом. Бжезинский настаивал на ее сохранении, убеждая пресс-секретаря Джоди Пауэлла, что без этой фразы речь будет бессмысленной. Пауэлл уговорил Картера принять сторону советника по национальной безопасности66.
Через месяц, выступая на NBC News, помощник госсекретаря Уильям Дайесс повторил эту угрозу, заявив, что «Советы знают, что это ужасное оружие было применено против людей лишь дважды в истории, и оба раза его использовал американский президент»67.
Збигнев
Советский Союз считал американские обвинения в планируемой агрессии против Ближнего Востока абсурдными, однако Картер все же отозвал посла из Москвы и заморозил переговоры по ОСВ-2. Он сократил торговлю между двумя странами, запретил участие американских спортсменов в московской Олимпиаде, увеличил расходы на оборону и направил главу Пентагона Гарольда Брауна в Китай для налаживания военных связей.
Как предвидели многие советники Брежнева, советская интервенция спровоцировала подъем исламистского движения как в Афганистане, так и за его пределами. Боевики базировались в пакистанском городе Пешавар. К ним присоединились исламские фанатики, обучавшиеся в медресе Саудовской Аравии, Египта и самого Пакистана. В Исламабаде представители 35 мусульманских стран осудили советскую агрессию. Бжезинский стал искать способ разжечь недовольство среди мусульман в среднеазиатских республиках самого СССР. В предыдущие десятилетия США уже использовали исламский фундаментализм для борьбы с арабским национализмом. Теперь появился шанс использовать его против Советского Союза. Но это означало бы сотрудничество с пакистанским президентом генералом Зия-уль-Хаком. В 1977 году Картер урезал помощь его репрессивному правительству из-за катастрофической ситуации с правами человека в стране и из-за ее ядерной программы. Теперь же, всего через несколько дней после вторжения, Картер предложил Зия-уль-Хаку миллионы долларов военной и экономической помощи в обмен на поддержку мятежников-исламистов. В феврале 1980 года Бжезинский совершил поездку по Пакистану и Саудовской Аравии в целях налаживания финансового и военного сотрудничества. Саудовский принц Турки аль-Фейсал, глава разведки, сказал одному из сотрудников ЦРУ: «Мы не проводим операций. Мы просто не умеем этого делать. Все, что мы умеем, – это выписывать чеки». И саудовцы согласились внести свой вклад68.
Как бы ни бряцал Картер оружием, США не смогли бы отразить советское вторжение в залив, не развязав ядерную войну. Поэтому Картер предпринял меры для исправления положения. Он поместил силы оперативного реагирования на базах в Сомали, Кении и Омане, благодаря чему в случае кризиса в залив можно было быстро перебросить несколько тысяч американских солдат. Он усилил связи с дружественными правительствами региона, такими как Саудовская Аравия. Также Картер внес серьезные изменения в ядерную стратегию, подписав президентскую директиву № 59, в рамках которой предполагалось отойти от тактики гарантированного взаимного уничтожения, ведя вместо этого «гибкие» и «ограниченные» ядерные конфликты, в которых США могли бы победить. Это не только похоронило идею Картера о всеобщей ликвидации ядерных вооружений, но и привело к наращиванию как ядерных, так и обычных вооружений. В рамках новой стратегии США готовились к длительной ядерной войне, первой целью в которой должно было стать советское руководство, в то время как удары по городам оставались под вопросом.
Таким образом, раз и навсегда были перечеркнуты все надежды Картера на более мирный и безопасный мир. За свой президентский срок Картер умудрился поддержать разработку нейтронной бомбы, одобрить размещение крылатых ракет с ядерными боеголовками в Европе, спустить на воду первую подводную лодку класса «Трайдент» и в два раза увеличить число боеголовок, нацеленных на СССР. Поэтому, несмотря на его пребывание в Белом доме, КСУ, стремившийся похоронить ОСВ-2 и увеличить расходы на оборону, достиг феноменальных
«На президентских выборах 1980 года людям приходилось выбирать между внешней и оборонной политикой Картера, который выступал за принятие на вооружение ракет MX, подлодок “Трайдент”, систем быстрого реагирования, бомбардировщиков “Стелс”, крылатых ракет, систем ПРО, позволявших нанести первый удар, а также за ежегодное увеличение расходов на оборону на 5 %, и Рейганом, выступавшим за то же самое плюс нейтронную бомбу, противоракеты, бомбардировщик B-1, гражданскую оборону, а также за увеличение военных расходов на 8 % ежегодно»70.
Картер не только не выполнил обещание резко сократить расходы на оборону, но значительно увеличил их – со 115,2 миллиарда долларов в его первом бюджете до 180 миллиардов долларов в последнем71. И он яростно отстаивал эти изменения. Во время второй избирательной кампании члены штаба Картера даже обвиняли республиканцев в недостаточном финансировании обороны. В начале июля в шоу Today министр обороны Гарольд Браун припомнил республиканцам снижение затрат на оборону на 35 % в 1969–1976 годах, в то время как Картер увеличил их на 10 %, а за время второго срока планировал увеличение еще на 25. Бывший министр обороны Мелвин Лэйрд усомнился в этих цифрах, но признал, что при Картере оборонный бюджет рос быстрее, чем при Никсоне и Форде72.
С точки зрения СССР действия США были такими, что вызывали тревогу. Как позже признает директор ЦРУ Роберт Гейтс: «Советы в 1980 году видели совсем иного Джимми Картера, чем американцы, – враждебного и опасного»73. Советское руководство не знало, чего ожидать от Картера. В конце 1979-го – начале 1980 года американская система раннего оповещения давала сбой четыре раза, поднимая боевую тревогу в стратегических силах США. КГБ считал, что это был не сбой, а намеренная уловка Пентагона, направленная на то, чтобы успокоить Советский Союз и оттянуть время ответного удара, сделав страну уязвимой перед внезапным нападением. И эти эпизоды настораживали не только СССР. Гейтс вспоминает в своих мемуарах доклад Бжезинского от 9 ноября 1979 года:
«В три часа утра Бжезинского разбудил (его помощник по военным вопросам Уильям) Одом, сказавший ему, что по США были запущены 220 советских ракет. Бжезинский знал, что у президента есть три – семь минут на принятие решения об ответном ударе после пуска советских ракет. Поэтому он сказал Одому, что будет ждать следующего звонка с подтверждением советского запуска, прежде чем звонить президенту. Бжезинский был убежден, что нам следует нанести ответный удар, и сказал Одому, чтобы тот убедился, что стратегическое командование ВВС уже готовит самолеты к вылету. Когда Одом позвонил ему снова, он сказал, что запущено уже 2200 ракет – это была массированная атака. За минуту до звонка Бжезинского президенту Одом позвонил в третий раз и сказал, что ни одна из других систем оповещения не зафиксировала советских ракет. Бжезинский не стал будить жену посреди ночи, поскольку считал, что через полчаса все они погибнут. Но то была ложная тревога. Кто-то по ошибке засунул в компьютерную систему учебную программу. Когда все закончилось, Збиг снова лег. Но я сомневаюсь, что ему хорошо спалось»74.
Просочившись в прессу, этот опасный инцидент вызвал беспокойство Кремля. Посол Добрынин передал «чрезвычайную обеспокоенность» происшедшим Л. И. Брежнева. Бжезинский и Министерство обороны подготовили ответ, который главный советник Госдепартамента Маршалл Шульман охарактеризовал как «неприемлемо оскорбительный и неподходящий для общения Картера с Брежневым». Шульман еще назвал его «детским лепетом, недостойным США» и поинтересовался: «Почему нам обязательно стараться выглядеть такими высокомерными?»75