Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Участники заговора искали способ связать иракцев с событиями 11 сентября. Рамсфелд просил ЦРУ найти факты, указывающие как минимум на 10 отдельных случаев причастности Ирака к терактам⁶⁹. В надежде получить такую информацию пытали пленных. Но все зря. Рамсфелд и Чейни осыпали бранью аналитиков ЦРУ, которые указывали на этот неудобный факт.

Не имея доказательств, стали фабриковать их сами. Чейни и Либби постоянно подчеркивали факт встречи угонщика самолета Мохаммеда Атты с сотрудником иракской разведки в Праге – несмотря на то что директор ЦРУ Тенет подтвердил: Атта на момент предполагаемой встречи находился в США и проживал в Вирджинии, по соседству со штаб-квартирой ЦРУ⁷⁰.

Вулфовиц обратился за помощью к Лори Милрой, чья совершенно дискредитировавшая

себя писанина привязывала Ирак чуть не к каждому теракту последних лет, включая взрывы в Оклахома-Сити в 1995-м. Милрой жаловалась, что правительство Клинтона считало ее «чудачкой»⁷¹. Аналитик канала CNN Питер Берген, в свою очередь, считал, что она просто-напросто «чокнутая». Разведслужбы с ним полностью соглашались. Берген называл ее экзерсисы «единой теорией террористического поля». Но Вулфовиц и Перл воспринимали ее всерьез, как и журналистка New York Times Джудит Миллер, написавшая вместе с Милрой в 1990 году книгу о Саддаме Хусейне. Вулфовиц направил бывшего директора ЦРУ Джеймса Вулси за тридевять земель найти «то – не знаю что», которое могло бы подтвердить ее безумные теории. И хотя большинство неоконсерваторов в правительстве считали догадки Милрой о том, что «“Аль-Каида” – подразделение иракской разведки», бредом⁷², Буш и Чейни часто ссылались на связь Ирака с терактами 11 сентября. В сентябре 2003 года Чейни сказал ведущему телепередачи «Встреча с прессой» Тиму Рассерту, что Ирак является «средоточием базы, географической базы террористов, которые нападали на нас годами и самой страшной атакой которых были события 11 сентября»⁷³.

Тем временем ЦРУ задействовало все свои извращенные и нелепые методы, чтобы дискредитировать и Саддама, и бен Ладена. Оперативная группа ЦРУ по Ираку планировала сфабриковать видео, на котором Саддам занимался бы сексом с мальчиком-подростком, и «наводнить Ирак копиями этой записи». «Выглядело бы так, будто снято скрытой камерой, – рассказывал бывший сотрудник ЦРУ. – Очень нечетко, как в порнофильме для вуайеристов». А видео, на котором бен Ладен и его приятели из «Аль-Каиды» сидят у костра, глушат виски и хвастают сексом с мальчиками, даже было снято⁷⁴.

Подобные предприятия едва ли были более странными, чем «разведывательная информация», собранная за время подготовки к войне. Одним из любимых источников правительственных кругов был Ахмед Чалаби, глава Иракского национального конгресса (ИНК). ИНК, получавший от людей Буша миллионы долларов, посылал фантастические доклады о ведущихся в Ираке разработках оружия массового поражения, основываясь на сведениях, полученных от иракских перебежчиков на Запад, многие из которых открыто стремились спровоцировать американское вторжение. Позднее, когда американцы оккупировали Багдад, Чалаби хвастал: «Мы – герои по ошибке. Но любое дело, за которое мы беремся, выходит отлично»⁷⁵.

Бывший сотрудник РУМО полковник Патрик Лэнг видел в этом руку своего ведомства. «Пентагон сделал все, чтобы получить контроль над внешней политикой правительства, и добился своего, – качал он головой. – Они задействовали Чалаби. Запугали РУМО и просто размазали его по стенке. А в ЦРУ вообще все поголовно трусы»⁷⁶.

Используя столь вопиюще ложную информацию, правительство стало оспаривать выводы аналитиков ЦРУ и инспекторов ООН по вооружениям, продолжая неутомимо создавать предлог для вторжения в Ирак. «Мы знаем, что у них есть оружие массового поражения, – настаивал Рамсфелд. – Это бесспорно»⁷⁷. В начале октября 2002 года Буш, повторяя аналогичное предупреждение со стороны Райс месячной давности, заявил: «Мы не можем дожидаться неоспоримых доказательств – дымящегося пистолета в виде грибовидного облака»⁷⁸. Но с Чейни в деле откровенных подтасовок и леденящих душу прогнозов соревноваться не мог воистину никто:

«Иракский режим… неустанно расширяет свои возможности в сфере химического и биологического оружия и продолжает свою ядерную программу… Вооруженный целым арсеналом столь

ужасающего оружия и сидящий на 10 % мировых запасов нефти, Саддам Хусейн вполне может попытаться захватить власть над всем Ближним Востоком, получить контроль над львиной долей мировых энергетических резервов и начать угрожать друзьям Америки во всем регионе, в то же время шантажируя сами США и другие страны ядерным оружием. Проще говоря, нет сомнений, что у Саддама уже есть оружие массового поражения; нет сомнений, что он наращивает свой арсенал, желая использовать его против наших друзей, союзников и против нас самих»⁷⁹.

Руководствуясь этой придуманной оценкой угрозы, которой вторили результаты Национального разведывательного анализа в октябре 2002 года, Буш готовился к войне, делая вид, будто стремится найти мирное решение⁸⁰. В марте 2002-го он неожиданно встал во время встречи Райс с сенаторами от обеих партий и воскликнул: «Черт бы побрал этого Саддама! Мы его вышвырнем»⁸¹. В мае же сказал пресс-секретарю Белого дома Ари Флейшеру: «Я буду гнать его пинками в задницу по всему Ближнему Востоку»⁸².

Но многие специалисты знали, что заявления Буша об иракском ОМП были серьезным преувеличением, если не полным вздором. Бывший главный инспектор ООН по вооружениям Скотт Риттер сказал каналу CNN в 2002 году: «Предположения о наличии у Ирака оружия массового поражения или намерениях заполучить таковое не были подтверждены никем». Ведущая CNN Фьоннуала Суини возразила: «Сложно судить об этом, если в страну нельзя попасть». Ответы Риттера на это замечание и последующие вопросы проливают свет на использование правительством США проблемы ОМП в качестве casus belli [154] : «Верно. Но вот только зачем американцы сняли трубку в декабре 1998-го и приказали инспекторам убраться оттуда? Ведь это сделали именно они, а не Саддам Хусейн. США приказали инспекторам убраться из страны за двое суток до начала операции “Лиса пустыни” – боевых действий, не получивших одобрения Совета Безопасности ООН, в ходе которых использовались данные, собранные инспекторами… К декабрю 1998-го мы сосчитали 90–95 % иракского оружия, которое могло быть использовано для массового поражения (под “нами” я подразумеваю инспекторов). Это мы уничтожили все заводы и все средства производства. Определенную часть арсенала мы подсчитать не могли, но срок годности химического оружия – пять лет, биологического – три года. Чтобы иметь такое оружие сегодня, им нужно было отстроить заводы и начать производство уже в декабре 1998-го».

154

«Казус белли» (лат.) – повод для объявления войны.

«Насколько полным был ваш доступ к объектам, где проводились инспекции?» – спросила Суини. «На 100 %», – заверил ее Риттер⁸³.

Хотя для правительства Риттер считался «нежелательным элементом» и на его слова могли просто не обратить внимания, нет никакого оправдания игнорированию предупреждений со стороны главы Центрального командования генерала Томми Фрэнкса, которого Рамсфелд привлек для разработки плана боевых действий. На заседании СНБ, проходившем в сентябре 2002 года, Фрэнкс прямо заявил: «Господин президент, мы ищем ракеты “Скад” и другое ОМП уже 10 лет и до сих пор не нашли ничего»⁸⁴.

Наиболее влиятельные политики страны, часть которых была связана с отцом президента, пытались убедить Буша, что вторжение будет серьезной ошибкой. В число этих «еретиков» входили генерал Брент Скаукрофт, советник по национальной безопасности Джорджа Буша-старшего, Джеймс Бейкер, Лоуренс Иглбергер и Джордж Кеннан. Военные тоже были против этой авантюры. Генерал-лейтенант морской пехоты Грегори Ньюболд, начальник оперативного отдела КНШ, вспоминал: «Могу сказать, что многие высшие офицеры говорили мне: “Какого дьявола мы творим?” Они спрашивали: “Почему Ирак? Почему сейчас?”»⁸⁵