Неруда
Шрифт:
Итак, узнав обо всем, я стал смотреть на Альбертину другими глазами. Выходит — она! Поначалу мне это показалось невероятным, но потом я многое понял и оценил по достоинству. Глядя на Альбертину — признаюсь! — я старался представить, что успело с ней сделать время, наш самый беспощадный враг… В те давние годы Неруду мучило то, что его страсть нередко оставалась неразделенной… Да еще этот проклятый социальный барьер между ним и Марисоль. Для девушки из Темуко любовь, видимо, была еще и сложной, прихотливой игрой: волна накатывает и тут же стремительно отступает. Любовь с девушкой из Сантьяго тоже оказалась нелегкой, но она дарила ощущение полноты жизни… Да, к чему сомнения! Передо мной она — та самая девушка, нежная целительница Альбертина. Я и сейчас могу прочесть наизусть строки о ней:
Женское тело, белые дюны, белые бедра, в своей податливости ты как пашня весной. Тело мое, как пахарь грубый, в тебя зарылось, и сын на свет выносится из глуби земной [34] .Лицо
34
Перевод П. Грушко.
Один из самых прекрасных гимнов молчанию — это, несомненно, прославленное Пятнадцатое стихотворение — «Люблю, когда ты молчишь…»:
Поскольку все вещи в мире полны моею душою, — ты брезжишь из всех вещей, душою моей полна, бабочка полусна, ты с душою моею схожа, схожа со словом «грусть», бабочка полусна [35] .Прекрасный психологический портрет — он отражает глубинную суть его возлюбленной. В стихотворении сначала говорит сам поэт. Но потом он передает слова своей любимой: «Мои слова удаляются, / уже слова мои стали твоими» [36] .
35
Перевод П. Грушко.
36
Перевод П. Грушко.
У нее белые руки, нежные, как виноградная кисть… Поэт помечает «огненными крестами… белую карту» ее тела. Он рассказывает своей подруге про лебедя, придумывает разные истории, чтоб развеять ее грусть. Она — пуглива, но страстно отдается его ласкам, и он хочет восславить ее, «петь, пылать, лететь… как набат, творимый рукой безумца…» [37] .
Альбертина приходит в дом Неруды вместе со своим братом — Рубеном. На нерудовских тертулиях, как правило, много гостей, и среди них выделяется Анхель Кручага — всеобщий любимец. Он старше других и всегда ровен, приветлив со всеми. Анхель Кручага — поэт, но его голос слышен лишь тогда, когда рекой течет вино. Нередко он читает стихи, сложенные в честь кого-нибудь из друзей. У него особая манера чтения: голова низко опущена, близорукие глаза прикрыты… и будто из его глубин вырывается клокочущая лава поэзии — пантеистической, религиозной, мирской. Анхель Кручага — крупный чилийский поэт; одно время он писал стихи мистического характера, видимо потому, что, влюбляясь в женщин, он каждый раз творил из них недоступных богинь. Я не раз слышал от Висенте Уйдобро (он одного поколения с Анхелем Кручагой Санта-Мария), что Анхелито — так он его называл — испытывал мистическую любовь к тогдашней своей жене — горделивой Мануэлите Порталес. Прошло время, и он полюбил вполне земной любовью женщину, которую в былые годы любил Неруда. Спустя год-другой Анхель Кручага женился на Альбертине. Странно, но и Марисомбра и Марисоль вышли замуж через много лет после того, как оборвались их любовные отношения с Нерудой. Что за этим стоит? Что заставило обеих женщин так медлить, тянуть время, прежде чем сделать решительный шаг? Неугасшее чувство? Живая рана? Надежды? Неруда, похоже, был рад, что эти две женщины, уже далеко не первой молодости, устроили наконец свою жизнь. Когда наш поэт получил Национальную литературную премию, он отдал часть денежной суммы Анхелю Кручаге.
37
Перевод П. Грушко.
Анхель Кручага происходил из обедневшей аристократической семьи, где все были ревностными католиками. Обычно малоимущие люди «благородного происхождения» уповают на служебную карьеру. Анхель Кручага довольно долго, но безуспешно занимал разные административные должности, не имевшие ничего общего с его поэтическим призванием. Позже ему все-таки удалось совместить чиновную службу со своими творческими интересами. Он стал директором Дома культуры в городе Нуньоа. Лицом Анхель напоминал доброго епископа, и ему — неисправимому романтику — надлежало родиться веком раньше. Его первый поэтический сборник, «Сложенные руки», по сути — элегическая лирика. Она навеяна смятением и тоской по любимой девушке, которая умерла. К тому же Анхель Кручага — натура стоическая — находил красоту в человеческом страдании. Поэта притягивало и все демоническое, но в следующей книге он обращается к страдающему праведнику Иову: «Святой среди гноища, / святой обезображенный и грозный, / твои стенанья сложены из камня, / они восходят к Вечному, как башня, / которую раскачивает ужас». У Анхеля Кручаги есть стихотворение, которое как бы предрешило его судьбу: «Всевышний, ослепи меня! / Пусть не увижу я земных просторов, / но во владеньях темных моей души / пребудешь — Ты». Бог
Есть в тексте предвестие: жизни поэтов будут сплетены. Послание Неруды, похожее на зашифрованный текст, заканчивается совсем таинственной фразой, смысл которой прояснят некоторые события в неблизком будущем. «Погружаясь в мир его поэзии, где повсюду мистические знаки, я ощущаю чьи-то легкие, но долгие прикосновения, я слышу их приближенье. Я — в их власти!»
Это легкие и долгие прикосновения Альбертины… Анхель Кручага и Альбертина были совсем разными, и все же что-то их прочно связывало. Анхель Кручага, как говорил Неруда, был «внеземной и подлунный». Но далеко не всегда! Он общался с кометами, со стихией, жадно вдыхал запахи небес, однако не мог жить без земли. И землю, «траченное временем убранство комнат, густые ковры, желтоватые розы, старые конверты с адресами» ему неизменно дарила Альбертина, «женственно теплая»… Она была сладостной и желанной как для своего возлюбленного, так потом и для своего мужа. Волей судьбы Альбертину полюбили два поэта. Но она сама на всю жизнь осталась удивительно сдержанной и скрытной. Лишь коварству удалось нарушить ее долгое молчание.
32. Похититель чужих тайн
В 1975 году Серхио Фернандес Ларраин опубликовал в Испании книгу, где собраны письма Неруды, которые он посылал Альбертине в пору их любви. После выхода книги разразилась целая буря. И не только потому, что к сокровенной тайне, к событиям, которые полвека никто не предавал огласке, прокрались по черной лестнице, но и потому, что сделал это человек, которому вообще не следовало даже дотрагиваться до этих писем. Разве не он, Фернандес Ларраин, опубликовал в 1954 году нечто неудобоваримое и весьма сходное с докладом тайной полиции, в котором Неруда был назван опаснейшим агентом тех, кто опутывает «дьявольской паутиной гибельного коммунизма весь мир»?
Пабло Неруда никогда не был тихой овечкой. И на выпады презренных врагов отвечал впрямую, без дипломатических недомолвок. Ларраин получил от него сполна. 12 октября 1954 года на первой странице газеты «Сигло» появилась обличительная статья Пабло под заголовком: «Сеньору Фернандесу Ларраину не изменить ход истории».
Совершенно иной стиль в сравнении с теми страницами, что посвящены Анхелю Кручаге Санта-Мария. На сей раз проза Неруды — ясная, простая, функциональная, бьющая в цель. Приведем для примера несколько убедительных абзацев: