Неруда
Шрифт:
«Как там дон Мануэль Басоальто и тетя Роса? Скоро будет два года со дня моего отъезда из Чили, и кто знает, когда я смогу вернуться».
Из этой дали он шлет телеграммы и письма своему двоюродному брату — Рудесиндо Ортеге Массону и просит, чтобы тот вытащил его из ада как можно скорее. Он человек влиятельный, адвокат, и не забывает о поэте, которому до удивления не давалась математика. Рудесиндо — страшный модник, и его шутливо окрестили Франтесиндо.
Поэт много купается, плавает, играет с собаками и кошками. Он всю жизнь будет неразлучен с собаками. Ему очень одиноко.
53. Торжественное сообщение
Неруда отправляет домой письмо в несколько торжественном стиле. Оно написано на бланке Чилийского консульства в Сингапуре и Батавии. Сверху стоит голландская
«…Должен сообщить Вам важную новость. Я женился. Мы сочетались браком в городе Батавии 6-го числа нынешнего месяца. Моя супруга по национальности голландка и происходит из именитой семьи, которая давно обосновалась на Яве. Я очень хотел сообщить вам о своем намерении жениться и ждать вашего согласия, вашего благословения, но из-за непредвиденных обстоятельств мы поженились раньше, чем предполагали. Хоть все так вышло, я думаю, что и Вы и мама, доведись вам увидеть ту, кто стала моей женой, гордились бы ею, как горжусь я, и полюбили бы ее, как я. Для меня она — само совершенство, и мы бесконечно счастливы… Отныне вы не должны горевать и беспокоиться о том, что ваш сын одинок и живет в такой дали от вас. Потому что мы с женой всегда будем вместе. Посылаю Вам и маме наши свадебные фотографии. Моя жена чуть выше меня ростом, светловолосая, с голубыми глазами. Поскольку я не говорю по-голландски, а она по-испански, мы изъясняемся на английском, который оба знаем прекрасно. Состояния у нее нет. Ее отец разорился после рискованных биржевых операций. В общем, мы оба бедны, но счастливы. У Марии прекрасный характер, и мы понимаем друг друга, как никто».
Одинокий консул, которому тогда исполнилось двадцать шесть лет, был довольно экзотической фигурой в Батавии. Для некоторых мамаш, которые спешили выдать дочек замуж, он по всем данным мог казаться очень хорошей партией. Ходили, правда, слухи, что консул пишет стихи. Ну и что в этом плохого? Он же не лунатик или кто-нибудь еще! На всех суаре видят, как консул любезничает с девушками на выданье. У него есть шарм, он не говорит глупостей. В общем, производит впечатление умного молодого человека с хорошим будущим… Неруда знакомится с Марией Антониэтой Ахенаар Вогельцанц в начале года. Рост у девушки — почти метр восемьдесят. Она хорошо сложена. Типичная голландка. Уставший от одиночества консул начинает думать, что именно она будет ему настоящей женой. Он потратил впустую столько усилий, чтобы к нему приехала Альбертина! Поэт сразу меняет, укорачивает имя молодой яванки европейского происхождения. Он называет ее — Марука. Неруде всегда нравилось самому назначать сроки событий. Вот он и решил, что ему непременно надо жениться в 1930 году и сделал это на исходе года — в декабре.
В письме, посланном из Батавии 28 июля 1931 года, Неруда размышляет о важных событиях в политической жизни Чили.
«Только вчера пришло известие об отставке Ибаньеса (26 июля), и я страшно обрадовался, что не надо сбрасывать этого Пако революционным путем, раз он убрался сам. И еще я счастлив, что мои друзья смогут вернуться в Чили (вот имена моих друзей, что живут в изгнании: Карлос Викунья Фуэнтес, Педро Леон Угальде, Энрике Марта Фигероа, сын дона Элиодоро Яньеса и многие другие)».
В семейной переписке Неруды очень мало строк, касающихся политики. Но мы видим, что поэт с радостью воспринимает известие о падении военной диктатуры, что он сочувствует тем, кто оказался на чужбине. Да и самого себя Неруда причисляет к изгнанникам. Никто из названных людей не был ему близким другом. Разве что Альваро — сын Элиодоро Яньеса, — который со временем станет писать сложные «темные» вещи под псевдонимом Хуан Эмар. Его отец, известный лидер либералов, основатель влиятельной в те годы газеты «Насьон», поручит ему вести литературное приложение к газете. Альваро и есть тот самый человек, который просил Неруду присылать с Востока статьи для газеты «Насьон». Эти статьи вошли в полное собрание сочинений Неруды…
Поэт с волнением следил за всем, что происходило на сессии Всеиндийского Конгресса, которая состоялась в Калькутте в декабре 1929 года. В предместье Калькутты собралось более двадцати тысяч индусов, чтобы увидеть и услышать Махатму Ганди и Джавахарлала Неру. Толпы индусов принесли в этот город свои мечты, чаяния и горести. Народ, который населял целый континент, не желал больше терпеть иноземное господство. Неруда сумел лишь издалека увидеть совершенно истощенного Ганди. Он, похоже, дремал на низком, едва возвышавшемся над землей ложе. Но минута-другая, и глаза Ганди загораются, он снова активный лидер людей, поднявшихся на борьбу со своим поработителем — самой большой империей в те времена. Еще тогда Неруда впервые задумался о том, как велики различия в политике тех стран, которые сегодня объединены общим названием — «третий мир». Это была пора относительной стабильности в Чили. Но вот разразился великий кризис сначала в Соединенных Штатах, а затем на всех континентах. Чили и другие страны Латинской Америки, где в основном правили военные, уже почувствовали мощь американских компаний, теснивших повсюду старого британского льва. Индия пока еще не окоротила гриву этого льва, но ее уже вовсю трепали бунтарские ветры. В политическом процессе латиноамериканских стран мистика не играла особой роли. И Неруда уже тогда считал это положительным явлением.
Экономический кризис, начавшийся после нью-йоркского биржевого краха в 1929 году, распространился по всему миру, опутанному финансовыми сетями. США. Неруда стал одной из жертв этого кризиса… Падение диктатуры Ибаньеса было обусловлено целым рядом причин, в том числе и тяжелым положением в экономике страны из-за крушения на Уолл-стрит. Правительство, сменившее диктатора Ибаньеса, пытаясь вести политику строгой экономии, объявило о закрытии консульств во многих странах. Министерство уведомило консула Рикардо Рейеса — который жалованье получал редко, или, как говорят чилийцы, «по случаю похорон епископа», — что у чилийского правительства нет средств для содержания консульства…
Неруда с женой возвращается на родину. «Я пишу тебе с борта голландского парохода», — сообщает поэт сестре Лауре. Он с Марукой плыл на пароходе «Питер Корнилизун Хофт».
На Цейлоне молодожены поднимутся на английское грузовое судно «Форэфрик», которое обогнет берега Южной Африки, пройдет через Магелланов пролив и причалит в Пуэрто-Монте. Плаванье будет длиться целых шестьдесят дней… Неруде нравились долгие морские путешествия. Они всегда были для него очень плодотворными — он много думал и писал.
54. Возвращение к Злюке
Неруда, навсегда распростившийся с Цейлоном, встретился с ним во второй раз через двадцать шесть лет — в июне 1957 года. Он приехал на форум участников Движения в защиту мира. На улице прохожие бросали вслед Неруде любопытствующие взгляды. Что это за господин? Откуда он? А поэт попал в атмосферу далекого прошлого с персонажами, красками и запахами «Местожительства». Снова перед его глазами Веллаватта, где под кокосовыми пальмами прыгают вороны, где ему приветливо кивают головками алые цветы shoeflower [63] . За поэтом увязалась орава нищих ребятишек. Они сопровождают его до поезда, который медленно движется по узкоколейке, предупреждая прерывистыми свистками толпу, идущую к морю.
63
Китайской розы (англ.).
Неруда с опаской останавливается у железнодорожной колеи и показывает большой шрам на правой ноге. Здесь он когда-то споткнулся о рельсы, упал и от сильного удара потерял сознание. Как раз в те минуты приближался поезд. Если б не отчаянный вой Кутаки — так звали его собаку, — машинист не заметил бы его и не остановил бы поезд. В честь Кутаки, его спасительницы, Неруда называл этим именем собак, которых заводил в Чили и за границей. Много позже Неруда узнал, что на языке хинди «кутака» означает «я приношу еду собакам». Когда он жил в Коломбо, его первая Кутака ходила с ним повсюду. Она неизменно следовала за ним по утрам и вечерам к устью реки, где купались слоны. Быть может, ее одолевала зависть к этим странным гигантам, которые, точно из огромных шлангов, окатывали себя водой, набранной в хобот. Кутака всегда оповещала хозяина о появлении больших парусников. Ранним утром они казались совсем белыми. Парусники приплывали с островов (их двенадцать тысяч, и все они нанесены лишь на самые подробные морские карты), которые объединялись под общим названием: острова Мальдивского архипелага.