Несчастный рейс 1313 - Том первый
Шрифт:
Вывалив очередную охапку сушняка, русский устроился на камне поближе к костерку и жадно принюхался. На его лице было написано ожидание.
– Банька-сан!
– тут же подскочила Кейко.
– Нате!
В руке ее качнулась источавшая ароматы хворостина со свежеприготовленной порцией. Амико тем временем готовила батат уже для самих девушек.
Гулко сглотнув слюну, Иван, тем не менее, поднял палец.
– Не знаю, как у вас в Японии, а у нас сперва идут дети, обычные и грудные, потом женщины, потом мужики. Давайте вы сперва поешьте, а я после вас... а то все сожру, и оглянуться не успеете.
– Нет, Иван-сан, - обернулась к нему Амико.
– Простите мне эту вольность, но на этот раз командую я. Ешьте, восстанавливайте силы. Мы о себе тоже не забудем. Ведь еда в моих руках. Ешьте.
Кейко, не ожидая возражений, вложила в ручищу русского хворостину.
– И нечего тут рыцарствовать. Мы и так знаем, что вы хороший. Только еще большой и страшный кровожадный русский, - Маэми показала Ивану язык.
Иван подумал секунду, потом развел руками.
– Ну, если так строго... остается только подчиниться. Сейчас я покажу вам настоящую русскую кровожадность. Гам!..
Щелчок крепких зубов, и целая палочка исчезла - остался только сиротливо торчащий обкушенный хвостик. Быстро прожевав, русский выплюнул деревяшку и точно так же расправился со следующей порцией.
Амико не отставала и стругала батат с завидным умением и упорством. Отложив одну порцию для Кейко и одну для себя, девушка пересылала через подругу все новые и новые порции шашлыка утробно урчащему Ивану. Маэми флегматично обглодала свою хворостинку и стащила пару кусочков на закуску.
– Еще, Иван-сан?
– спросила Амико, разминая уставшую от ножа руку.
– А можно?..
– облизнулся тот.
– Неохота тебя напрягать, но... ух, что-то я оголодал!..
– Ешьте, конечно, - девушка тут же взялась за нож, вернувшись к работе. Вскоре еще одна партия еды была готова к отправке в бездонное чрево великана.
– Что, Банька-сан, оценили, каково это, когда с голоду кормит кто-то другой?
– сыто улеглась у костерка Кейко, позабывшая всякий стыд.
– О-о-о! Оценил! Мням!
– проглотив следующую партию, Иван обратил пылающий искренним восхищением взгляд к кормилице.
– ...Это ж надо, из простой картошки, вот такое!.. Акеми-сама, дозвольте поцеловать трудолюбивую ручку! ...Или погодите - у вас-то это харассментом каким не считается?
Амико залилась стыдливым румянцем и ничего не сказала, продолжая кромсать батат.
– Не-не-не!.. Я ничего такого не имел в виду!
– торопливо помахал рукой русский, и вскочил.
– Так, сейчас я тоже расстараюсь.
Быстро выскочив из пещеры, он вернулся минут через пять с огромной охапкой папоротника, свалил его по другую сторону костра и разровнял.
– Вот, давайте, отдыхайте. Я караулю первую смену.
– С-спасибо, - несколько нервно отозвалась Амико и подошла к ложу. Взяв небольшую охапку, она вернулась к сидевшему в своем уголке бирманцу и ловко подсунула ему под седалище. Только потом девушка опустилась на папоротники, улегшись рядом с проворной Кейко.
– Не стесняйтесь разбудить нас, Иван-сан.
– Разбужу попозже, - кивнул Иван.
– А вы засыпайте быстренько, набирайтесь сил. Топать-то придется еще долго.
Девушки почти сразу послушно засопели, ринувшись в объятия Морфея. Что ни говори, а нынешние нагрузки здорово их изматывали.
Девушки спали, мальчишка-бирманец, кажется, тоже дремал. Снаружи пещеры щебетали птицы, квакали лягушки, журчал ручей, бросая на стены солнечные отблески. Жужжание насекомых нагоняло сон.
Иван посидел с полчаса, временами роняя голову на грудь, вздрагивая и просыпаясь. Потом, чтобы побороть одолевающий сон, встал, прошелся по пещере, выбрался наружу, в ущелье. Проверил свои заграждения, поплескал в лицо холодной водой, и уселся на камень, жмурясь на солнце.
Время тянулось медленно-медленно. Наконец, часов через пять, Иван вернулся в пещеру и остановился над обнявшимися и прижавшимися друг к дугу спящими японками, меряя их задумчивым взглядом. Потом пробормотал себе под нос:
– Апофеоз моэ. Или юри? Блин, что-то я слабо в юрийных делах подкован. Надо было еще что-нибудь, кроме 'Юной революционерки Утены', посмотреть. Просветиться, подковаться, вникнуть в тему. Впрочем... юрийная неграмотность получать эстетическое удовольствие ничуть не мешает.
Похоже, Амико спала чутко, потому что еле слышное бормотание русского заставило девушку открыть глаза.
– Наша очередь, Иван-сан?
– спросила она, тихонько зевнув, и осторожно отодвинулась от спавшей Кейко.
Тот, слегка покраснев, кивнул и прошептал:
– Подежурь пару часиков, а я тоже посплю... уа-ха-ха... в сон клонит... сил нет...
– Мнэ?
– вскинулась сбоку от них Кейко.
– Стоп, ы-ы-ы-эх, стоп!
Потянувшись, она поправила очки и заявила:
– Давайте-ка лучше я подежурю! Ами-тян заслужила отдых.
Не слушая возражений, она вскочила на ноги.
– Ну, вы уж сами разбирайтесь, кто за кем. Но лучше бы вам по очереди, чтоб отдохнуть. До темноты часов пять, полчаса на перекусить, оправиться, подготовиться к выступлению... уаха-ха!..
– зевнув во весь рот, Иван ничком бухнулся на нагретое место на подстилке.
– Лежать!
– велела Кейко и отправилась на позицию, занятую в прошлом Иваном.
Амико неуверенно прилегла обратно на свое место. Отвернувшись от русского, она сложила руки на груди и задышала, стараясь не издавать ни звука. Соседство с большим мужчиной нервировало девушку, и сон не шел. Сжавшись в комочек, японка молча разглядывала камни.
Текли минуты, растягиваясь в часы. Амико слушала, как ровно и мощно, будто отлично настроенный механизм, дышит во сне Иван. Постепенно девушка и сама успокаивалась. От могучего тела русского веяло теплом гораздо сильнее, чем от тоненькой Маэми, и вскоре Акеми разморило. Расслабившись, она задремала.
Во сне не было ничего. Ничего из тех ужасов, что довелось пережить, ничего из опасностей, которым они подвергались ежечасно. Во сне она снова была дома, с семьей. В Токио светило солнце, по чистым улицам шагали чистые люди, ни один из которых не схватился бы за оружие. Амико была дома, готовилась идти в школу. Она лежала под одеялом в собственной постели, а вовсе не на ложе из папоротников. На тумбочке сработал будильник, только каким-то странным сипящим звуком. Она потянулась рукой, чтобы выключить звонок. Пальцы нащупали что-то теплое и живое. Ноздри. Губы. Лицо!