Несладкая жизнь
Шрифт:
Фотомодель по имени Анфиса недавно стала их очередным камнем преткновения. Первым с ней познакомился Артем, безо всякой надежды сунул ей свою визитку на каком-то мероприятии – а она возьми да позвони. Она была похожа на Монику Белуччи – такая же плавная, с такой же гладкой оливковой кожей, крутыми изгибами роскошного тела, манящими темными глазами. Ей было уже двадцать восемь, и в отличие от стандартных подиумных свистушек в ней чувствовался уровень, класс. Артем пригласил ее поужинать и потратил три с половиной тысячи долларов за один вечер, развлекая принцессу. Сам от себя не ожидал такой мальчишеской расточительности, такого необъяснимого
Артем знал – нельзя их знакомить. Столько раз обжигался, наступал на одни и те же грабли, полный дурак. Давид инфантилен, порочен, самоуверен, все женщины липнут на него, как белый ворс на пальто из темного кашемира. У него нет чувства меры. Наверное, в каком-то смысле он неплохой друг, но, когда речь заходит о красивой женщине, выходят из строя его тормоза. Артем уродом себя не считал, отнюдь. У него тоже была и фигура Аполлона, и эффектные светло-русые кудри, и модные шмотки, и пронзительный взгляд. И все-таки он вынужден был нехотя признать: все-таки не было в нем чего-то очень важного, той ауры успеха, харизмы, на которую падки все женщины без исключения. Он был сильным игроком, но не прирожденным победителем.
Это был его день рождения. Анфиса должна была стать его главным подарком – он чувствовал, что приближающаяся ночь будет их первой общей ночью, о которой потом они будут напоминать друг другу с теплотой в голосе и застенчивым смешком. Это был его день рождения, но с самого утра он повез Анфису в «Agent Provocateur» и выбрал для нее подарок – комплект женственного нижнего белья, очаровательно-старомодного, с кружевными трусиками и атласным корсетом. Она выглядела влюбленной и счастливой. На вечеринку они прибыли вместе, Артем нежно мусолил ее прохладную ладошку в своей вспотевшей от волнения руке. Анфиса произнесла первый тост. Она дала команду к началу фейерверка, она была полноправной хозяйкой вечера, и все обращались с ней почтительно, не как с очередной смазливой куколкой.
А потом пришел он, Давид. С двухчасовым опозданием. Двухчасовым! А ведь Артем был его самым лучшим другом, с детства.
Принес роскошные подарки – часы Breiteling и оплаченный сеанс пилотирования самолета. Вспомнил, что Артем с детства мечтал летчиком стать. Сентиментальный, гад.
Как все это вышло, как получилось? Он отвлекся на полчаса, выпивал со всеми по очереди гостями. А когда вернулся за свой столик… Анфиса сидела рядом с Давидом, и тот что-то ей возбужденно рассказывал, а она смеялась, и это был совершенно особенный, порочный, гортанный, приглашающий смех. Артем окаменел, врос в землю соляным столбом и еще некоторое время пассивно наблюдал, как его лучший друг нагло соблазняет его любимую женщину. Он мог бы что-то сделать, подойти, ударить Давида по лицу, вызвать его на «мужской разговор», поставить ультиматум. Но интуиция, на которую Артем никогда не жаловался, подсказывала, что все бесполезно. Момент упущен. Давиду Даеву хватило пятнадцати минут и бокала шампанского, чтобы сделать то, к чему он подбирался неделями, тратя все свои деньги и нервы, переживая, мучаясь
Он сдался без боя. Отпустил тормоза, перешел с шампанского на водку. Никто из гостей ничего не заподозрил – все умилялись, что у именниника так сорвало башню.
А Давид и Анфиса ушли с той вечеринки вместе и отправились – он это потом уже выяснил – в какой-то отель.
Потом, спустя несколько недель, когда боль поутихла, а Давид, как и следовало ожидать, бросил Анфису, он все-таки решился на разговор.
– Зачем ты это сделал? – спросил он. – Ты же видел, что со мною происходит. Ты же все знал.
– Именно поэтому я и принял меры, – спокойно ответил Давид. – Эта Анфиса – настоящая глубоководная акула. Она бы тебя сожрала, я сразу это понял и решил предотвратить трагедию.
– Но какое ты имел право вмешиваться?! – вспылил Артем. – При чем здесь вообще ты? Это были наши отношения!
– Если бы у вас были отношения, она бы в тот вечер не ушла со мной, – возразил Давид и был в каком-то смысле прав.
– Но ты же знал, как на них действуешь! Ты же знал, как на тебя бабы ведутся. Мог и подождать немного. Пока я…
– Пока ты спустил бы на нее все свое бабло? Пока ты переписал бы на нее – с тебя станется – свою квартиру? Пока ты свозил бы ее в кругосветку, где она бы изменяла тебе с латиноамериканскими портье? Пока она родила бы от тебя, и ты всю жизнь платил бы ей алименты? Поверь мне, у меня на хищниц нюх. А ты вел себя как болван.
– Мне двадцать один год!
– Вот именно. А ведешь себя так, как будто бы тебе двенадцать и ты впервые с девчонкой за руку подержался. В общем, тут нечего и обсуждать. Потом ты еще будешь меня благодарить.
– Но ты мог подождать хотя бы… Хотя бы нашей первой ночи. Я так к этому готовился, я был так влюблен!
– Тогда бы ты меня уже не простил, – усмехнулся Давид. – Тем более что в постели она хороша, настоящая тигрица.
Артему захотелось ударить его по лицу, невероятным усилием воли он сдержался.
– С чего ты взял, что я собираюсь тебя простить?
Давид с ясной улыбкой посмотрел ему в глаза.
– С того, что ты мой лучший друг, – серьезно ответил он. – Самый близкий человек в моей жизни.
И Артем, что называется, «повелся», уступил. Смягчился, подумав, что в жестоких методах Давида есть доля истины, что, может быть, его мотивацией был не банальный эгоцентризм, а желание взять под опеку, уберечь…
…Это случилось восемь месяцев назад. И вот теперь они стояли на улице возле GQ-бара, и Давид спокойно предлагал ему Анфису, как будто бы она была на время одолженной книгой и ее так просто было, попользовавшись, вернуть.
– Что ты сказал? – он даже будто бы немного протрезвел.
– Анфису, – спокойно повторил Давид. – Я так и знал, что ты клюнешь. У меня есть ее новый номер телефона. Она о тебе спрашивала. Если ты позвонишь ей, она приедет прямо сейчас. Я уверен.
– Почему… Откуда ты знаешь?
– Оттуда, – усмехнулся Давид. – В отличие от тебя я слежу за сплетнями. У нее случилась интрижка с одним банкиром… У них даже, кажется, было шуточное бракосочетание в Вегасе. Она надеялась, что он разведется. Ну или хотя бы сделает ее любовницей номер один с квартирой, домиком на море, ребенком и ежемесячным содержанием. Но банкир ее прокатил. Жениховался три недели, а потом сказал, что хочет наладить отношения с женой. Но репутацию Анфиске испортил основательно. Она ему такое позволяла?