Неслучайная мама для дочки миллионера
Шрифт:
Как говорится, нас в дверь, а мы в окно лезем.
Нежеланным гостем, потоптавшись у ворот, я разворачиваюсь и шагаю направо вдоль забора господина Царёва. Двигаюсь относительно быстро, но все равно затрачиваю минут пятнадцать, пока огибаю владения по периметру.
Вход на заднем дворе преграждает калитка. Не литая из стали, а решетная, сквозь нее видна территория. Дергаю ручку и снова мимо.
В душу закрадывается беспокойство. Возможно, случилось что-то плохое? Я приехала к восьми утра, а в доме даже
Судорожно тяну руку в отверстие, дергаю, дергаю.
– Наур! Охрана! Садовник! – кричу. В голосину. – Куда вы все подевались?
И так и сяк я пытаюсь протиснуться меж решеток, продолжаю вопить. Наконец, окно второго этажа загорается теплым потолочным светом. Окно в библиотеке Царёва, где собраны эксклюзивные тома русских классиков и шедевры зарубежных авторов. Самая непопулярная комната в доме, ведь посещает ее только Богдан. У стекла за шторой я вижу размытую фигуру, которая наблюдает.
– Эй!
Честно признаться, зуб на зуб не попадает от тревоги, я понятия не имею, кто скрывается по ту сторону.
– Прекрасная Лер-ра явилась. Я скучал.
Подобно искушенному змею тянет Наур, медленно подкрадываясь из кромешной тьмы. Из-за кустов в дальней части двора.
– Слава богу! – в сердцах причитаю. – Открывай уже.
По телу прокатывается волна крупной дрожи, а потом словно обмякаю от облегчения. Придерживаюсь за калитку, видя, как охранник плавно двигается ко мне. Неторопливо, расслабленно.
Полоска лампового света из окна и только-только возрождающееся солнце, заставляют искриться его черные глаза. По-особенному магнетически, бесновато. Наур останавливается близко, но отпирать затвор не спешит. Беспорядочно скользит по мне взглядом, не в силах сфокусироваться на чем-то одном.
– Моя вкусная нянька… Знаешь, я могу поселить тебя в своей квартире. Навещать в выходные. Расцеловывать белую, как сливки кожу… Трогать, ласкать, никому не отдавать… Хочешь?
В ожидании у калитки я перенесла такой стресс, что утренние прелюдии Наура почти не пугают. Неожиданно он просовывает руку между решеток, хватает меня за куртку и крепко сжимает в кулаке ткань.
– Что ты делаешь? Отстать, пусти уже, работать надо!
– Ты не ответила на вопрос.
Вспыльчивый Наур может взорваться лишь от дуновения ветра, как, например, сейчас. Его лицо меняется на звериную морду, черные острые брови сдвинуты к переносице. Охранник резко дергает еще раз, припечатывая меня к холодным решеткам.
– Сбрендил? Отвали.
– Я украду тебя, и Богдан Александрович не узнает. Женой моей будешь.
– Даже не надейся, что об этой выходке я умолчу перед господином, Наур!
Взвинчиваюсь на сомнительное предложение, фырчу. Мне больно. Больно от натяжения куртки, больно щеку от давления железным прутом. Просовываю ладони в отверстия калитки, пытаюсь оттолкнуть напористого амбала. На цепь таких сажать надо. А Наур держит.
– Отпусти ее и пойди прочь!
Высокомерный тон, тут же пресекает злодеяния охранника. Наур подчиняется.
Обширные красоты и ландшафтные завирхени сконцентрированы у парадного входа и по бокам, на заднем же дворе расстояние от дома до калитки маленькое и не такое помпезное.
Я отпрыгиваю на безопасное расстояние, а когда поднимаю глаза, на открытом балконе второго этажа замечаю фигуру Инны. Она надела шубу для комфорта и в первых утренних лучах на ее лице уже нанесен плотный макияж.
Инна вскидывает подбородок, упирается двумя руками в перегородку. Владычицей смотрит на меня сверху вниз. Женщина околдована гордыней. Напыщенности Инны хватило бы на целое государство, которую сейчас напрямую выказывает.
– Госпожа, мне давно пора приступать к обязанностям.
– А нет больше у тебя обязательств перед нашей семьей. Нянька. Мы не нуждаемся в твоих услугах.
Каждое слово пропитано ядом и ликованием. Инна пылает, излучает, довольно улыбается.
– Как это?
– Ты уволена. У-во-ле-на! Проваливай катись ко всем чертям!
Я цепенею, замечая восторг Инны. Будто сегодня настал самый счастливый день в ее жизни. Госпожа наваливается на перегородку и еще выше задирает нос. Сударыня. А я не верю, быть такого не может. У нас с Царёвым контракт.
– Интересно, а как отреагирует на ваш приказ Богдан Александрович? Что будет, если я ему позвоню?
– Валяй, - благосклонно отмахивается Инна. – Я всего лишь повторила слова будущего мужа…
Мужа. От ледяного спокойствия Инны меня колотит. Уже не так бойко я достаю из кармана телефон, трясущимся пальцем провожу по сенсору.
– По-хорошему запустите, или?
– Звони. Богдан сказал, что договор расторгнут, ведь ты согласилась на какое-то условие. Интересно какое?
Мне хочется послать Инну в зад, но стискиваю зубы, не поддаюсь на блеф.
– Так почему сам не выйдет и не скажет мне это в лицо?
– Богдан уже уехал в офис. Делать ему больше нечего, как сидеть и выжидать няньку!
Ладно. Плохо и стоя сдаваться без боя. Поэтому дабы не любоваться на тошнотную физиономию радостной Инны я отворачиваюсь, медленно бреду по дорожке, ступаю на траву. Из телефона доносятся гудки, и каждый следующий лезвием царапает душу.
– Да!
От генеральского тона Царёва вздрагиваю и округляю глаза.
– Кхм… Богдан Александрович, извините за беспокойство, но меня не пускают в дом. Инна говорит, что вы якобы меня уволили.