Несомненная реальность
Шрифт:
– Тихо, Оксана! – Олег стиснул руки у нее на плечах. – Откуда ты? Слышишь?
Откуда ты? Где ты родилась? Откуда у тебя эти брюки?
– Купила… купила на рынке, честно, господин! Я купила, не украла! На Туче, в трикотажном ряду!
– Город! – рявкнул Олег. – Какой город?
– Мокола! – всхлипнула та. – Мокола! Его здесь нет, но он есть! Он честно есть!
– Так… – Олег лихорадочно огляделся. Недалеко виднелась какая-то широкая улица. – Все хорошо, милая, успокойся. Я куплю тебе поесть. Пошли за мной.
Давай, давай, пошли…
– Нашел барин себе шалаву, – громко сказал какой-то
– Иди ты… – отмахнулся от него Олег, увлекая за собой девушку. – Идем, милая.
Все хорошо, все нормально. Теперь все будет очень хорошо.
Девица, все так же вцепившись в него, покорно плелась следом. Безумный блеск в глазах поугас, но взамен она начала шататься. Олег почувствовал, как бешено колотится его сердце. Свистнув медленно движущемуся по улице извозчику, он полуобнял Оксану, не давая ей упасть.
– Все хорошо, – лихорадочно бормотал он. – Все хорошо… 30 августа 1905 года. Москва – Могу лишь повторить вам все то же, что мой коллега сказал вчера, – Болотов откинулся на спинку кресла и принялся аккуратно протирать пенсне. – Серьезное истощение, нервное и психическое, шок, а также синяки и ссадины. Судя по всему, ее как минимум один раз избили, хотя и не слишком сильно. Возможно, насиловали.
Но никакого особенного вреда здоровью. Несколько дней диеты и покоя – и ее организм справится. Сколько ей? Семнадцать лет? Восемнадцать? Организм молодой, восстановится быстро.
– Я бы сказал, что ей двадцать с небольшим, – задумчиво поправил его Олег. – Двадцать два-двадцать три. У нас люди старятся медленнее, чем у вас. Судя по манере одеваться и некоторым проскользнувшим в бреду словечкам вроде "Сечки", она студентка вуза, педагогического института имени Сеченова. Старшекурсница, скорее всего.
Доктор внимательно посмотрел на него, потом покачал головой.
– Знаете, Олег Захарович, я все же не верю этим вашим сказкам о другом мире.
Давайте останемся при своем. Семнадцать ей лет или двадцать с небольшим – особого значения не имеет. Главное, что особого ущерба организму не нанесено.
Психологический шок гораздо неприятнее. Н-да… – Он вздохнул. – Что вы сказали про нее квартирному хозяину?
– Что она моя сестра, пропавшая на днях из дома матери, – хмыкнул Олег. – Жениха зарезали ночью на улице, так что она малость не в себе. Как-то ничего другого в голову не пришло. А то бы и в самом деле решили, что я проститутку приволок.
– Сестра – это хорошо, – Зубатов неслышно прошел за спинкой олегова стула. – Сестра может проживать с вами в одной квартире без ущерба для репутации. Меня, Олег Захарович, вот что смущает. Сколько еще людей из… хм, вашего мира появится здесь у нас? Один раз – вы – случайность. Два раза – вот эта девица – тенденция. Третий раз – уже система.
– Послушайте! – удивился Болотов. – Сергей Васильевич, неужто вы это всерьез?
Разве вы тоже верите в эти… другие миры?
– Я верю только в Бога и государя императора! – жестко оборвал его директор Охранки, прекращая расхаживать по комнате. – Все остальное я знаю точно. Или как минимум предполагаю, основываясь на известных мне фактах. Давайте, любезный Михаил Кусаевич, на минуту примем на
Психиатр с интересом посмотрел на Зубатова сквозь пенсне.
– Я понял вас, Сергей Васильевич, – кивнул он. – Но политика – уже не моя забота. Сейчас, господа, позвольте откланяться. Я и так надолго оставил клинику без присмотра. Привозите девушку ко мне через недельку-другую. Обещаю бесплатную консультацию.
Доктор выбрался из кресла, взял со стола шляпу, поклонился и вышел. Было слышно, как он спускается по скрипучей рассохшейся лестнице. Зубатов непонятно посмотрел на Олега.
– Храбрый вы человек, Олег Захарович, – мягко сказал он. – Источники мне доложили, как вы вчера вечером пытались дискутировать на митинге. Вы поаккуратнее, а то и в самом деле изобьют до полусмерти, а то и застрелят.
Опасные нынче времена. И вот еще что. В Управление до конца недели не являйтесь.
Позаботьтесь о госпоже Шарлот. Думаю, ей потребуется вся ваша помощь.
– Избавиться от меня хотите, Сергей Васильевич? – усмехнулся Олег. – Не выйдет.
Раз уж мы с вами наедине, давайте-ка еще раз с самого начала. Вчера я несколько… был не в себе, а потому вел себя неадекватно. Ночью я подумал немного, и…
– Олег Захарович, – в голосе директора Охранки прорезался металл. – Кажется, я вчера вполне ясно выразился…
– Вполне ясно, – кивнул Олег. – Скажите, вы сами находитесь под надзором?
– Что?.. – у Зубатова округлились глаза. – Я? Под негласным надзором? Да вы что?
– То, что вы о надзоре не осведомлены, еще не значит, что его нет, – хмыкнул Олег. – Зуб даю, наверняка на вас кто-то стучит вашему начальству. Секретарь, скажем, или кто-то из подчиненных. Меньщиков мне вот не очень нравится – какой-то замкнутый, неконтактный.
– Меньщиков обязан мне всем, – холодно ответил Зубатов. – Я вытащил его из революционной среды, я вернул его на службу после того, как его выбросил на улицу Трусевич…
– Трусевич – это директор Департамента полиции, если я правильно понял? – осведомился Олег. – Он же в Петербурге. Неужто самолично увольнял такую мелкую фигуру, как Меньщикова? Ладно, неважно. Как-нибудь вы расскажете мне про свою опалу и возвращении из нее поподробнее. Попробуем прикинуть, кто у нас играет на две стороны. Сейчас только хочу заметить, что был явно неправ, пытаясь разговаривать с вами в присутствии Медникова. И вы правильно сделали, что оборвали меня. То, что нам предстоит сделать, требует строжайшей секретности, и чем меньше народу…