Несомненная реальность
Шрифт:
– Помните, я вкратце рассказывал, как стал Народным Председателем? И как пулю словил на митинге? – кажется, гроза завершилась, и этим нужно было пользоваться.
– Когда я, наконец, стал Нарпредом и отошел от ранения, Пашка настоял, чтобы я прошел подготовку по базовым курсам самообороны и рукопашного боя. Несколько месяцев трижды в неделю меня валяли по матам и учили грязным приемчикам драки.
Вот, помогло, как видите. Сергей Васильевич, а как вы вообще узнали о том, что со мной произошло вчера вечером? Я же даже не успел вам доложить.
– Дом, в который вы влезли, находится… находился, – с горечью поправился Зубатов, – под непрерывным наблюдением. В нем не раз собирались члены Боевой организации. Мы были уже почти готовы накрыть всю ячейку целиком, и вот на тебе – появляетесь вы и пускаете трехмесячную операцию коту под хвост! Приказы об арестах тех, кого мы выявили, уже отданы, но, боюсь, взять удастся мало кого.
Вскоре после вашего бегства вся троица покинула дом и, пользуясь глухой темнотой, скрылась в неизвестном направлении. Филеры не рискнули преследовать их в темноте и по огородам. Наверняка они уже предупредили остальных. Поздравляю, господин Кислицын, вы успешно сорвали нам крупное дело.
– Н-да, – Олег покаянно склонил голову. – Честное слово, не ожидал, что так все выйдет. Всего-то хотелось пообщаться с Бархатовым на предмет его политических взглядов, пользуясь знакомством. Мирная беседа на отвлеченные темы, ничего более.
– И чего же вы сцепились с боевиками? – саркастически осведомился директор. – Вы хоть знаете, с кем имели дело? Между тем, один их ваших вчерашних собеседников – Владимир Мазурин, отчество неизвестно, партийная кличка – "Володя". Один из самых отпетых и неколебимых борцов, так сказать, за свободу. Активный член Боевой организации социалистов-революционеров. За ним числится минимум три доказанных убийства – два террористических акта против государственных чиновников и одна казнь заподозренного в измене товарища. Товарищ, кстати, был невиновен, доказательств его вины не имелось, но "Володю" это не остановило.
Плюс к тому Мазурин обоснованно подозревается к причастности еще по крайней мере к двум террористическим актам, а уж о скольки мы не знаем – и подумать страшно.
Совершенно отпетая и невменяемая личность, его недолюбливают и побаиваются даже товарищи по организации. Второй из присутствующих – Евгений Зверев, отчество также неизвестно, имеет кличку "Зверь", которой вполне соответствует.
Безработный, одно время промышлял грабежом и разбоем, пока не прибился к Мазурину. Грубый тип, любит подраться и напиться в стельку. Верный подручный "Володи". Ну, Бархатова, исключенного из Казанского университета за неуспеваемость, вы и так знаете. И в чем же вы их собирались убеждать? В том, что зажились на свете? Поздравляю, вам это вполне удалось.
– Да уж… – крыть было нечем. Олег в очередной раз поклялся себе воздерживаться от импульсивных действий, отчетливо, впрочем, осознавая, что впустую. – В следующий раз постараюсь поаккуратнее.
– Следующего раза не будет, – отрезал Зубатов. – Олег Захарович, как я уже сказал, у меня возникли большие сомнения в целесообразности вашего пребывания в штате Охранного отделения. От вашего увольнения меня пока что удерживает только одна мысль: что без постоянного пригляда вы наломаете дров куда больше. Исходя из самых чистых намерений, разумеется. Конечно, можно было бы пустить за вами филеров, но у меня их и так куда меньше, чем хотелось бы. Кроме того, вы уже успели продемонстрировать свои способности по обнаружению слежки, а подвергать своих подчиненных лишним треволнениям я не намерен.
Он побарабанил пальцами по столу.
– Остановимся пока на следующем. Ваш допуск к закрытой части архива, как я уже сказал, отменяется. Если хочется побольше узнать о революционерах, поговорите с Меньщиковым, он выдаст вам пару чемоданов конфискованной подпольной литературы.
Наслаждайтесь чтением. Прикомандированный к вам Чумашкин возвращается в распоряжение Медникова, поскольку с треском провалил свое задание. Взамен к вам приставляется… ох, да черт с ним, вы же просили Крупецкого в свое время? Вот он и приставляется. Будет надеяться, с его опытом он сможет держать вас в узде.
Кроме того, вы обладаете таким талантом встревать в неприятности, что присутствие Крупецкого в вашем обществе может оказаться не менее эффективным, чем простое филерство. И вот что, многоуважаемый сударь, – Зубатов наклонился вперед. – Помните – еще один фокус во вчерашнем духе, и я вас знать не знаю.
Выкручивайтесь в нашем мире самостоятельно – приспосабливайтесь к нашей жизни или ищите выход в свой мир, мне все равно. Вопросы есть?
– Да, – кивнул Олег, и Зубатов удивленно поднял бровь. Судя по всему, после подобных распеканий подчиненные пробкой вылетали за дверь при первой же возможности. – Сегодня утром мне принесли список того, что группе Вагранова потребуется для организации опытного производства полиэтилена, – он протянул через стол пару листов бумаги. Зубатов неохотно взял их и быстро пробежал глазами. – Я не рассчитываю, что вы выделите требуемые фонды. Но, может, подскажете, где можно приобрести или заказать необходимое оборудование?
– Ну у вас и вопросики, – хмыкнул директор Охранки, возвращая листки. – Ни малейшего представления не имею, если честно. Спросите Крупецкого, впрочем, может, он подскажет. Он человек тертый.
– Договорились, – кивнул Олег. – Ну, тогда я пошел. Где, вы говорите, я могу найти вашего Крупецкого?
Уличный шум действовал Оксане на нервы. Неуверенно оглядываясь, она шла по какой-то незнакомой московской улице. Заблудиться она не боялась – чувство направления выручало ее в таких ситуациях. Она любила вот так нырять в суету незнакомого города, бродить по его улицам, рассматривать здания и наблюдать сценки из жизни. Любила – в прошлой жизни.
Она до сих пор еще не отошла от шока. Временами словно густой туман скрадывал все вокруг, в глазах двоилось, причем разные изображения жили разной жизнью.
Иногда ее покачивало, словно от сильного головокружения, так что она опиралась рукой на забор или стену дома и переводила дыхание. Один раз ей показалось, что ее рука просто прошла сквозь стену из могучих бревен, и она в страхе отпрянула.
Но стена осталась на месте и на ощупь показалась такой же твердой и основательной, как и прочие сооружения.
В таком состоянии она частенько пребывала с того самого момента, как пришла в себя в комнате со склонившейся над ней забавным дядькой в золоченых очочках без дужек. Тогда докторская повадка не оставляла сомнений: с ней что-то случилось, и она в больнице. Осознание новой реальности приходило медленно, и Оксана до сих пор была не уверена, не снится ли ей сон, не то забавный, не то жуткий. Жить в одной квартире с самом Народным Председателем, но в каком-то чужом и совершенно непонятном мире! Бред. Низкие деревянные, редко каменные дома, вонючие лошади, тянущие за собой какие-то коляски, ужасные женские платья, которые, казалось, невозможно толком надеть и застегнуть… А нижнее белье! Броня от нескромных покушений. Тихий ужас, в общем. Как она скучала по родной Сечке, по оставшимся дома родителям, таким занудным, но сейчас кажущимся такими уютными и надежными…